КРЕСТ
Поклонение Кресту. Оборотная сторона иконы «Спас Нерукотворный». 2-я пол. XII в. (ГТГ) [Греч. σταυρός], орудие казни Христа, ставшее орудием искупления и спасения человека.
ВЗ содержит эпизоды, которые в христ. традиции воспринимаются как прообразы К. В битве с амаликитянами Моисей обращается с молитвой к Богу, простертыми руками изображая К. «И когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал Амалик; но руки Моисеевы отяжелели, и тогда взяли камень и подложили под него, и он сел на нем, Аарон же и Ор поддерживали руки его, один с одной, а другой с другой стороны. И были руки его подняты до захождения солнца» (Исх 17. 11-12). Патриарх Иаков благословляет детей Иосифа, при этом его руки, возлагаемые на них, образуют К. (Быт 48. 13-16). Псалмопевец призывает превозносить Господа и «поклоняться подножию Его», ибо «свято оно!» (Пс 98. 5) - что также символизирует К. В видении прор. Иезекиилю предстают животные, с лицами, крыльями и т. д. (Иез 1) - это видение К. Расположение израильского воинства в пустыне частями вокруг ковчега завета (Числ 2) воспроизводит фигуру К.
К. прообразуется в ВЗ не только по форме, но и по смыслу, и по действию: предызображением К. считается Древо жизни, произраставшее в раю (Быт 2. 9). «Ибо так как смерть вошла через посредство древа, то надлежало, чтобы через древо же были дарованы жизнь и воскресение»,- говорит прп. Иоанн Дамаскин (Ioan. Damasc. De fide orth. IV 11(85)). Прообразами Креста Господня воспринимаются дерево, на к-рое Бог указал Моисею, и тот бросил его в горькую воду при Мерре, «и вода сделалась сладкою» (Исх 15. 23-25); медный змей, поднятый Моисеем на знамени,- об этом прообразе говорит Сам Спаситель: «И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому...» (Ин 3. 14). Все эти и др. прообразы К. упоминаются в богослужебных текстах.
Прор. Моисей обращается с молитвой к Богу. Роспись Троицкого собора Ипатиевского мон-ря в Костроме. 1684 г.В христианстве особое место занимает почитание К. как символа победы над смертью. Культ К. естественным образом вырастает из правосл. учения об искуплении. По учению ап. Павла, Бог через Сына Своего примиряет с Собой «все, умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное» (Кол 1. 20); Бог «оживил» человека, простив ему все грехи, пригвоздив ко К. «рукописание» его грехов (Кол 2. 14); Иисус Христос примиряет человека с Богом «посредством креста, убив вражду на нем» (Еф 2. 16). Для усвоения плодов искупительного подвига Христа человек должен последовать Его указанию: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною...» (Мф 16. 24; см. также: Мк 8. 34; 10. 21; Лк 9. 23; ср.: Мф 10. 38; Лк 14. 27).
В Римской империи К. считался позорным орудием казни: на К. распинали опасных преступников, совершивших множество злодеяний. О распятых на К. Свящ. Писание говорит как о проклятых пред Богом (Втор 21. 23). Поэтому, по словам ап. Павла, «Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою (ибо написано: «проклят всяк, висящий на древе»)» (Гал 3. 13). Спаситель взошел на К. добровольно, ради спасения человека. К. стал жертвенником, на к-ром принесена великая Жертва за все человечество. «Неосуществимое над Сыном Божиим проклятие становится благословением; через крест все условия греха становятся условиями спасения» (Лосский В. Догматическое богословие. С. 283). К. разрушил силу греха; К. разрушил также силу смерти.
Лабарум, пронзающий древком змея. Реверс монеты имп. Константина Великого. После 315 г. (Гос. собрание монет, Мюнхен)У ап. Павла и др. авторов I-II вв. слово «крест» употреблялось как синоним крестной смерти Спасителя. Обращаясь к христианам Ефеса, сщмч. Игнатий Богоносец пишет: «Вы возноситесь на высоту орудием Иисуса Христа, то есть Крестом, посредством верви Святого Духа; вера ваша влечет вас на высоту, а любовь служит путем, возводящим к Богу» (Ign. Ep. ad Eph. 9). В том же Послании сщмч. Игнатий говорит о своем благоговении перед Крестом Христовым: «Мой дух - в прах перед Крестом, который для неверующих - соблазн, а для нас - спасение и вечная жизнь [ср.: 1 Кор 1. 18]» (Ibid. 18). В Послании к Траллийцам сщмч. Игнатий говорит о том, что Своим Крестом «Иисус Христос призывает к Себе нас как членов Своих» (Idem. Ep. ad Trall. 11).
Плоды страданий Христовых. Икона. Кон. XVIII — нач. XIX в. (ГМЗРК)Почитание Креста Господня стало особенно сильным в IV в. Древние авторы и предания передают рассказы о явлении К. Так, имп. равноап. Константин увидел на небе лучезарный К., к-рый стал знамением для Константина (Euseb. Vita Const. 29, 30); с ним он одержал блестящую победу в 312 г. Мать Константина, равноап. Елена, в 326 г. отправилась на Св. землю, чтобы отыскать пещеру Гроба Господня и Крест Господень (Socr. Schol. Hist. eccl. I 17). Обретение честного Креста Господня и сопровождавшие его чудеса исцеления способствовали распространению почитания К. По словам свт. Иоанна Златоуста, «прежде крест служил наименованием наказания, а теперь стал объектом почитания, прежде был символом осуждения, а теперь - знаком спасения. …он примирил нас, бывших во вражде с Богом...» (Ioan. Chrysost. De cruce et latrone. 1. 1). К., по учению свт. Иоанна Златоуста, есть вселенский символ победы, дарованной человеку Христом без к.-л. заслуг или усилий с его стороны: «Подвиг - Владыки, а венец - наш... Вот что совершил для нас крест; крест - трофей против бесов, оружие против греха, меч, которым Христос пронзил змия; крест - изволение Отца, слава Единородного, веселие Духа, украшение ангелов, утверждение Церкви, похвала Павла [ср.: Гал 6. 14], твердыня святых, свет всей вселенной» (Idem. De coemet. et de cruc. 2). Этой теме посвящено одно из «Огласительных слов» свт. Кирилла Иерусалимского, в к-ром святитель говорит о силе крестного знамения, сопровождающего человека на всем его жизненном пути: «Итак, не будем стыдиться исповедовать Распятого; с дерзновением будем изображать рукой знамение Креста на челе и на всем: на хлебе, который вкушаем; на чашах, из которых пьем; будем изображать Его при входах, при выходах, когда ложимся спать и встаем, когда находимся в пути и отдыхаем. Он - великое предохранение, данное бедным в дар и слабым без труда. Ибо это благодать Божия; знамение для верных и страх для злых духов. Потому что посредством Креста победил Он их, «властно подверг их позору» (Кол 2. 15). Когда увидят они К., то вспоминают Распятого. Они боятся сокрушившего главы дракона. Не пренебрегай этим знамением по той причине, что оно даром дано тебе, но за это тем более почитай Благодетеля» (Сyr. Hieros. Catech. 13. 36).
О значении К. свидетельствуют слова, к-рыми свт. Кирилл Иерусалимский опровергает мнение докетов, учивших, что страдание Христа на К. было призрачным (мнимым): «...если распятие на Кресте мнимость, а от Креста спасение, то и спасение мнимость. Если Крест мнимость, то мнимость и Воскресение. «А если Христос не воскрес, то мы еще во грехах наших» (1 Кор 15. 17). Если мнимость Крест, то мнимость и Вознесение; а если Вознесение мнимость, то, без сомнения, мнимость и Второе пришествие, и наконец ничего не будет твердого. Да будет тебе Крест первым незыблемым основанием, и на нем созидай все прочее учение веры» (Ibid. 13. 37-38).
Иисус Христос с апостолами Петром и Павлом. Рельеф саркофага со сценами Страстей. Кон. IV в. (Музеи Ватикана)Отцы Церкви сщмч. Ириней Лионский, свт. Григорий Богослов, свт. Иоанн Златоуст и др. проводили параллель между древом познания добра и зла, принесшим человечеству смерть, и древом К., принесшим жизнь: «Через древо поразил диавол Адама; через Крест преодолел диавола Христос; то древо низвергло в ад, это же древо и отшедших извлекло оттуда» (Ioan. Chrysost. De coemet. et de cruc. 2).
Крест Христов отверз заключенный рай и ввел в него благоразумного разбойника (ср.: Лк 23. 42-43), к-рый уверовал в Господа Иисуса Христа на К. (см.: Ioan. Chrysost. De cruce et latrone. I 2). Господь не вознес К. на небо, и при Втором пришествии Он явится в преднесении К. На Страшный Суд Христос принесет с Собой Свой К. и Свои раны как свидетельства того, что Он действительно Тот, Кто был распят.
Почитание К. в правосл. традиции имеет многовековую богословскую основу. В Посланиях ап. Павла многократно упоминается К. Проповедь о распятом Спасителе ап. Павел называет «словом о кресте», к-рое «для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых,- сила Божия» (1 Кор 1. 18). Ап. Павел говорит о соблазне К. (Гал 5. 1), о гонении за Крест Христов (Гал 6. 12), о врагах Креста Христова (Флп 3. 18). О себе апостол пишет: «...я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира» (Гал 6. 14). Иисус Христос, «вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия» (Евр 12. 2). Христос примирил человека с Богом посредством К., «убив вражду на нем» (Еф 2. 16; ср.: Кол 1. 20). Бог истребил и пригвоздил ко К. рукописание грехов человеческих (Кол 2. 14). Все творение, земное и небесное, примирилось с Богом через Христа, «Кровию креста Его» (Кол 1. 20). Во всех этих высказываниях «крест» является синонимом распятия - крестной смерти Спасителя.
Высказывания свт. Кирилла Иерусалимского и свт. Иоанна Златоуста свидетельствуют о том, что почитание Креста Христова было широко распространено в Византии в IV в. Вместе с тем и за пределами Византийской империи, в частности у христиан Сирии, К. был объектом почитания и религ. поклонения. Одна из бесед прп. Исаака Сирина называется «О созерцании тайны креста; и какую силу несет он невидимо в своей видимой форме, и о многих тайнах домостроительства Божия, которые совершались среди древних; и совокупность этого во Христе, Господе нашем; и как совокупность этого несет в себе всесильный крест». Прп. Исаак подчеркивает, что в К. нет особой силы, отличной от той вечной и безначальной силы, которая привела в бытие миры и которая управляет всей тварью в соответствии с волей Божией. В К. живет та самая Божественная сила, которая жила в ковчеге Завета (Исх 25, 21-22), окруженном столь трепетным почитанием: «Неограниченная сила Божия живет в кресте, так же как она жила непостижимым образом в том ковчеге, которому народ поклонялся с великим благоговением и страхом,- жила, совершая в нем чудеса и страшные знамения среди тех, кто не стыдился называть его даже Богом [см.: Числ 10. 35-36], то есть кто смотрел на него в страхе, как бы на Самого Бога, ибо честь досточестного имени Божия была на нем. Не только народ почитал Его под этим именем, но и иные вражеские народы: «Горе нам... Бог тот пришел к ним в стан!» [1 Цap 4. 7]. Та самая сила, что была в ковчеге, живет, как мы веруем, в этом поклоняемом образе креста, который почитается нами в великом сознании присутствия Божия» (Isaac Syr. Hom. II 11. 3-4).
Шествие на Голгофу. Фрагмент иконы «Воскресение Христово — Сошествие во ад, с клеймами Страстей». 2-я пол. XVII в. (ЧерМО)Что же было в ковчеге Завета, делавшее его столь страшным и исполненным всевозможных сил и знамений? Ковчег почитали, говорит прп. Исаак, потому что в нем жила Шехина - невидимое Присутствие Божие: «Не были ли страшные откровения Божии явлены в нем, вызывавшие почитание его? Ибо Шехина Божия жила в нем - та самая, что живет теперь в кресте: она ушла оттуда и таинственно вселилась в крест» (Ibid. 11. 5). Прп. Исаак подчеркивает, что Божественное Присутствие-Шехина сопутствует К. всегда - с самого момента его изготовления. Это отражает практику древней Церкви, не знавшей специальных молитв на освящение К.: считалось, что К., как только он изготовлен, становится источником освящения людей и местом Божественного Присутствия. Поэтому «когда мы смотрим на крест во время молитвы или поклоняемся его изображению, которое есть образ того Человека, что был распят на нем, Божественную силу получаем мы через него и помощи, спасения и неизреченных благ в этом мире и в мире грядущем удостаиваемся - и все это через крест» (Ibid. 11. 13).
Прп. Исаак спрашивает, почему деревянному сооружению, построенному руками плотников, воздавалось «поклонение, полное ужаса», несмотря на то что первая заповедь закона Моисея гласит: не поклоняйтесь изделию рук человеческих или к.-л. образу или подобию? (ср.: Исх 20. 4; Лев 26. 1; Втор 5. 8). Потому, отвечает он, что в ковчеге Завета в отличие от языческих идолов сила Божия была явлена очевидным образом, и потому, что имя Божие было начертано на нем.
Говоря о поклонении К., прп. Исаак отводит обвинение в идолопоклонстве - обвинение, которое выдвигалось против защитников иконопочитания в Византии в VIII-IX вв. Хотя контекст визант. полемики с иконоборчеством был несколько иным, мысли прп. Исаака о присутствии Божества в материальных предметах перекликаются с тем, что писали визант. полемисты его времени относительно присутствия Бога в иконах. В частности, преподобный говорит: если бы К. изготовлялся не во имя «Человека, в котором живет Божество», т. е. воплотившегося Сына Божия, обвинение в идолопоклонстве было бы справедливым.
Богословское осмысление тайны К. содержится и в Беседе свт. Григория Паламы «О Честном и Животворящем Кресте», посвященной толкованию ветхозаветных прообразов Креста Господня. По учению свт. Григория, К. был орудием спасения еще до того, как он был водружен на Голгофе и на нем был распят Христос, ибо силой К. были спасены мн. ветхозаветные праведники: «Крест Христов, и не явившись еще, был среди праотцев, ибо тайна его совершилась среди них» (Greg. Pal. Hom. 11). О спасительной силе К. еще до распятия Христова свидетельствуют и слова Самого Христа, сказанные Им до распятия: «Кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф 10. 38). Посредством аскетического делания христианину необходимо самому «взойти на высоту креста». Как это сделать? Через исполнение евангельских заповедей, к-рые призывают его «одержать победу через немощь, возвыситься через смирение, разбогатеть через бедность» (Ibidem). Ибо, по учению свт. Григория Паламы, «первая тайна Креста заключается в удалении от мира и близких по плоти, если они препятствуют благочестию и отвечающему ему образу жизни, и в телесном аскетизме, которое само по себе мало полезно, как говорит Павел (1 Тим 4. 8). Т. о., согласно этой первой тайне Креста, для нас мир и грех распяты, когда мы бежим от них. Вторая же тайна Креста заключается в распятии себя для мира и страстей, когда они бегут от нас. Но не могут, конечно, они убежать от нас, ни мы не сможем разумно действовать, если только не будем в созерцании Бога. Ибо когда упражнением в добродетели мы взойдем к созерцанию и когда украсим и очистим нашего внутреннего человека, изыскивая скрытое в нас самих божественное сокровище и вновь рассматривая находящееся внутри нас Царство Божие, тогда мы распинаем себя миру и страстям» (Ibidem). Крест Господень «является возвещающим все домостроительство Его Пришествия во плоти и заключающим в себе всю тайну относительно сего и простирающимся во все концы и все объемлющим: то, что вверху, то, что внизу, то, что вокруг, то, что между» (Ibidem). В этих словах свт. Григория Паламы, как и у свт. Иоанна Златоуста, К. предстает вселенским символом спасения.
Примирение Бога с человеком. Икона. XVII в. (запись XIX в.) (СПГИАХМЗ)Поэтому К. почитается верующими из благоговейного трепета перед Христом, совершившим посредством К. спасение человека. Созерцая К., христиане видят Самого Спасителя. В богословских текстах тесно переплетены темы К., Страстей, Распятия и Воскресения. В то же время сам по себе К. приобрел значение главного христ. символа, к-рому воздается поклонение, к-рому присуща чудотворная сила. Более того, в визант. эпоху широко распространилась практика молитвенного обращения ко Кресту Христову. Такие обращения содержатся в богослужебных текстах, посвященных К., в частности в текстах Крестопоклонной недели: «Радуйся Живоносный Кресте, Церкве красный раю, древо нетления, прозябшее нам вечныя славы наслаждение... [Радуйся, Живоносный Крест, прекрасный рай Церкви, древо нетления, произрастившее для нас наслаждение вечной славы...]» (Триодь Постная. Неделя Крестопоклонная. Великая вечерня. Стихира на «Господи, воззвах»). В каноне, посвященном Кресту Христову, говорится: «Явися великий Господень Кресте, покажи ми зрак Божественный красоты твоея ныне... ибо яко одушевленну тебе, и возглашаю, и облобызаю тя» (Неделя Крестопоклонная. Канон на утрене, песнь 1). Этот и подобные тексты могут навести на мысль о том, что в правосл. традиции К. воспринимается как живое существо, способное слышать молитвы и отвечать на них (см., напр.: Флоренский П., свящ. Философия культа. М., 2004. С. 40). Однако «одушевление» К., превращение его в живое существо не характерно для богословия отцов Церкви. Многовековой опыт почитания К. и поклонения К., которым обладает правосл. Церковь, отражен в богословской лит-ре и в богослужебных текстах, он включает и молитву ко К., «яко одушевленну». Согласно богослужебным текстам, Крест Христов является источником исцелений, он прогоняет демонов, через него верующему подается благословение Божие. Вместе с тем сила, которая действует через К., не является какой-то присущей ему автономной силой. Через К. действует сила Божия, энергия Божия. Молитва, адресованная Кресту Христову, восходит к Распятому на нем; сила, исходящая от К., исходит от Самого Господа. И причина спасения, проистекающего от К., заключается в том, что на нем был распят Спаситель мира, Христос.
Правосл. Церковь сохранила древний обычай совершения крестного знамения за богослужением и в домашней молитве. Этот обычай восходит к раннехристианской Церкви: свт. Василий Великий свидетельствует о нем как о неотъемлемой части древнего церковного Предания (Basil. Magn. De Spirit. Sanct. 27. 66). Верующие осеняют себя К. на молитве, а также перед началом всякого дела. Благословение священника выражается в том, что священник осеняет подошедшего к нему крестным знамением. Преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Спасителя, освящение воды в таинстве Крещения и мн. др. священнодействия совершаются при помощи крестного знамения. К. называют Животворящим. Знамение К., по словам свт. Григория Паламы, «божественно и достопокланяемо, будучи священной и честной печатью, освящающей и совершающей данные от Бога человеческому роду вышеестественные и неизреченные блага, отъемлющей проклятие и осуждение, уничтожающей тление и смерть, доставляющей вечную жизнь и благословение...» (Greg. Pal. Hom. 11). К., крестное знамение являют силу Божию при совершении церковных таинств и в частных молитвах верующих. По словам прп. Феодора Студита, которые вошли в богослужебный текст, «предлагается крест, и мир радуется пришествию Духа» (Утреня пятка 4-й седмицы Великого поста. 2-й трипеснец, песнь 1, 1-й тропарь).
К., прообразом которого был ковчег Завета, сам является прообразом эсхатологического Царства Христа. К. как бы соединяет Ветхий Завет с Новым, а Новый Завет - с «будущим веком», когда упразднятся все материальные символы. Домостроительство Христа, начавшееся в ветхозаветные времена и продолжающееся до скончания века, заключено в символе К.
К. в православной гимнографии
Песнопения, посвященные К., можно разделить на 3 категории: 1) песнопения праздников и церковных памятей в честь распятия Спасителя, в к-рых упоминается К.; 2) песнопения в честь К. как особого знака Божественной помощи и силы; 3) песнопения в честь реликвии Животворящего Древа Креста Господня (на праздники, связанные с обнаружением Честного Древа и почитанием его частей).
Деисус. Происхождение Честных Древ Креста Господня. Икона. 1-я четв. XVI в. (ЯХМ)Первая категория включает в себя песнопения, в которых К. упоминается в связи с распятием Спасителя, Его страданиями, крестной смертью, домостроительством спасения в целом. Еженедельно события распятия (греч. σταύρωσις, от σταυρός - крест) и крестных страданий Господа вспоминаются в среду и пятницу: в эти дни песнопения Октоиха даже имеют надписание 
(σταυρώσιμα), указывающее на их тематику. Не меньше крестных песнопений звучит за богослужением в воскресенье. Такие гимны, соединяющие в себе темы распятия и воскресения Спасителя, в богослужебных книгах называются крестовоскреснами; тема К. встречается и в песнопениях, обозначенных как «воскресны» и «восточны».
Кроме еженедельного воспоминания в службах Октоиха события распятия и крестной смерти Спасителя составляют центральную тему триодных служб Страстной седмицы, прежде всего Великой пятницы. О К. много говорится в стихирах, канонах и седальнах страстных служб, антифонах утрени Великой пятницы («утреня 12-ти Евангелий») и похвалах утрени Великой субботы.
К. как знаку особой Божественной силы и помощи не посвящены специальные памяти церковного календаря (исключение составляет праздник воспоминания явления на небе К. в Иерусалиме 7 мая 351 г.). Но такие песнопения встречаются в составе служб среды и пятницы (напр., эксапостиларий 
) и праздников в честь реликвии Животворящего древа К. Особое употребление они имеют в домашней молитве и практике личного благочестия. Многие из этих песнопений и молитвенных прошений обращены непосредственно ко К.- т. е. он фактически персонифицируется: 
(Минея (МП). Август. Ч. 1); 
(Триодь Постная. Ч. 1. Л. 226 об.) (ср. также молитву К. из последования на сон грядущим, акафист К.). Подобная персонификация К. составляет определенную экзегетическую проблему; правосл. богословы предлагали различные варианты ее решения.
«Филофеевская» ставротека. XII в. (ГММК)Песнопения, посвященные реликвии Честного Древа К., сконцентрированы в чинопоследованиях важнейших праздников в честь К., прежде всего Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня (14 сент.). Сюда же относятся праздник Происхождения честных древ Честного и Животворящего Креста (1 авг.) и Крестопоклонная неделя: в древности в эти дни подлинная часть Животворящего Древа К. выносилась из хранилища для всенародного поклонения.
Мн. песнопения в честь К. принадлежат перу выдающихся церковных песнописцев: Романа Сладкопевца (кондак Крестопоклонной недели), Иоанна Дамаскина (воскресные и крестовоскресные каноны Октоиха), Космы Маюмского (канон на Крестовоздвижение, канон Великой пятницы, воскресные и крестовоскресные каноны Октоиха), Андрея, архиеп. Критского (самогласные стихиры, канон на Крестовоздвижение и его предпразднство), Германа I К-польского (канон на Крестовоздвижение), Феодора Студита (канон Крестопоклонной недели), Киприана (самогласен на Крестовоздвижение), Феофана Начертанного (канон на Происхождение честных древ, 1 авг., самогласен на Крестовоздвижение), Георгия Никомидийского (каноны на предпразднство Крестовоздвижения и на Происхождение честных древ), Иосифа Песнописца (канон на предпразднство Крестовоздвижения (13 сент.), каноны Октоиха для среды и пятницы), императора Льва VI Мудрого (крестобогородичны, самогласен на Крестовоздвижение) (см. совр. богослужебные книги; нек-рые песнопения известны только по рукописям - см.: Ταμεῖον. Σ. 43, 44, 257-259, 260; AHG. T. 1. P. 251-262).
Песнописцы затрагивают мн. темы, связанные с почитанием, символикой и богословским осмыслением К. Одной из основных тем является противопоставление райского древа познания добра и зла и К.: первое принесло в мир смерть, второй - жизнь: 
(Минея (МП). Сент. С. 421); 
(Октоих. Ч. 1. С. 417); 
(Там же. Ч. 2. С. 538). Аналогия иногда доходит до того, что распятый Христос сопоставляется с плодами: 
(Там же. Ч. 1. С. 517), а события распятия Спасителя образно сравниваются с выращиванием дерева: 
(Там же. Ч. 2. С. 190).
Воздвижение Креста Господня, со сценами его обретения. Икона. Кон. XVII — нач. XVIII в. (частное собрание)
Другая важная тема - К. вновь отверзает для человека рай: 
(Триодь Постная. Ч. 1. Л. 224); 
(Октоих. Ч. 1. С. 275); К. упраздняет херувима с огненным мечом, поставленного для охраны дерева жизни в раю (Быт 3. 24): 
(Триодь Постная. Ч. 1. Л. 228 об.); теперь Церковь - рай, а К.- дерево жизни: 
(Там же. Л. 228).
Следующая тема: через страдания Спасителя на К. человек вновь получил жизнь и бессмертие: 
(Минея (МП). Сент. С. 398);
(Октоих. Ч. 1. С. 99); 
(Там же. Ч. 2. С. 198).
К. как орудие жестокой казни, смерти и страдания переосмысляется как орудие спасения и жизни: 
(Триодь Постная. Ч. 1. С. 230).
Часто гимнографы в своих песнопениях обращаются к ветхозаветным прообразам К., в особенности ими богат канон на Крестовоздвижение Космы Маюмского: 
(Минея (МП). Сент. С. 418); 
(Там же; ср.: Исх 17. 11-12); 
(Там же. С. 419; ср.: Числ 21. 8-9); 
(Там же. С. 420; ср.: Быт 48. 14).
Гимнографы воспевают также отдельные благодатные дары, к-рыми обладает К.: защищает от нечистых духов, исцеляет телесные и духовные недуги, помогает как в духовной брани, так и в войнах против инославных - ярко и лаконично это отражено в песнопениях: 
(Минея (МП). Сент. С. 418), 
(Октоих. Ч. 2. С. 284).
Литургическое употребление К.
Крест напрестольный из Чудова мон-ря. 1598 г. (ГММК)Различные виды К. составляют неотъемлемую принадлежность правосл. церковного здания и совершаемого в нем богослужения. Начиная со значительных по размеру К., венчающих купола храма и иконостас, и заканчивая небольшими К. на облачениях священнослужителей, даже на закладках литургических книг и т. д., все эти К. являются знамением победы Христовой над смертью и грехом и служат постоянными напоминаниями о христ. вере приходящих в церковь людей.
К. на теле под одеждой носит каждый христианин - это т. н. нательный К. Особый К. поверх одежды (рясы) носят священники в знак того, что они должны перед всеми исповедовать распятого Христа. Это т. н. наперсный К.: в наст. время в рус. традиции его получает при рукоположении каждый священник; в др. Поместных Церквах право ношения наперсного К. часто дается лишь спустя определенное число лет после хиротонии. Помимо обычных 8-конечных наперсных К. существуют также наградные К. различного статуса (см. ст. Награды церковные).
Крест водосвятный. Ок. 1674 г. (мон-рь Ставроникита, Афон)Среди К., используемых в качестве церковной утвари, следует выделить прежде всего напрестольный, или воздвизальный, К. Он обязательно должен находиться на престоле в алтаре каждого правосл. храма, свидетельствуя при совершении бескровной жертвы - Евхаристии - о том, что Голгофская жертва Христова была принесена на К. Также он постоянно напоминает священнослужителям, что они служат распятому Христу. Согласно богослужебному уставу, епископ или священник должен произносить отпуст каждой Божественной литургии, держа в руках напрестольный К., на Пасху и на Светлой седмице он и начинает, и заканчивает литургию, а также вечерню, утреню, молебен, чин отпевания с напрестольным К. в руках (при этом помимо К. он должен держать еще и свечу или 3-свечник; на практике за пасхальным богослужением часто используется 3-свечник, скрепленный с К. в единую конструкцию). После произнесения отпуста литургии, а также по окончании пасхальных служб священник предлагает прихожанам напрестольный К. для целования.
Крест процессионный. IX–Х вв. (мон-рь Дохиар, Афон)Напрестольные К., как правило, используются также и в составе священнодействий изнесения К. и поклонения ему на праздники Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня (14 сент.), Происхождения Честных Древ (1 авг.) и в неделю Крестопоклонную (3-е воскресенье Великого поста). Впрочем, в древней традиции К-поля на эти праздники износился не просто К. как символ, а часть подлинного Древа К. Господня, но поскольку эти священнодействия стали совершаться повсеместно, а своя частица Честного Древа имелась далеко не в каждой церкви, ее заменил либо просто напрестольный К., либо специально изготовленный для таких случаев особо украшенный (как правило, росписью) К.
Аналогичным образом части Древа К. Господня некогда использовали при водоосвящении Напоминанием об этом служат греч. водосвятные К., отличающиеся от напрестольных, во-первых, тем, что они всегда изготавливаются из дерева, а не из металла (и, как правило, украшены тонкой резьбой); во-вторых, тем, что они не лежат на престоле, а устанавливаются вертикально на специальную подставку. В русской традиции специальные водосвятные К. встречаются редко и обычно освящение воды совершается с использованием напрестольных К.
Во время крестных ходов принято нести особый К. на древке - т. н. процессионный, или литийный, К. С аналогичным К. совершаются службы, возглавляемые патриархом. Право служения с преднесением К. принадлежит только патриарху, но в исключительных случаях может делегироваться особо отличившимся архиереям в качестве высшей иерархической награды.
Археология, типология, иконография К.
Состояние изучения
Рельеф с тремя крестами и Агнцем. Саркофаг Константина III. IV в. (Мавзолей Галлы Плацидии, Равенна)История изучения К. в христ. традиции начинается в IV в., со времени его изыскания имп. св. равноап. Еленой; о К. как предмете научного исследования можно говорить по крайней мере с XVI в.- с зарождения археологии христианской. Историография вопроса безгранична, особенно в западной (католической и протестантской) научной традиции. Этапными стали очерки истории К. в энциклопедии под редакцией Ф. Каброля и А. Леклерка (Leclercq H. Croix // DACL. T. 3. P. 3046-3143) - статья в основном ориентирована на период до раннего средневековья включительно) и в иконографических словарях под редакцией К. Весселя и Э. Киршбаума (Dinkler E. Kreuz // RBK. 1991. Bd. 5. Lfg. 33-34. Sp. 1-276; Idem. Kreuz // LCI. Bd. 2. Sр. 562-590 - статья охватывает также искусство эпохи Ренессанса и Нового времени), дополненные обширным кругом родственных сюжетов (Снятие с Креста, Воздвижение Креста, Титулы на Кресте, Древо Креста и мн. др.), вместе составляющих основательный компендиум. Значимой для истории искусства Запада стала тематическая статья в «Словаре искусств» (Grove Dictionnary of Art / Ed.: J. Turner. Oxf., 1996, 19982, 20033).
Прор. Моисей поднимает медного змея на знамени. Миниатюра из Восьмикнижия. XIII в. (Ath. Vatop. 602)В русской церковной археологии и этнографии изучение истории К. с публикацией большого числа местных памятников, попыткой обобщения знаний началось в XIX в. (в основном во 2-й половине столетия: архим. Макарий (Миролюбов), И. И. Малышевский, Г. Д. Филимонов, Н. И. Троицкий и мн. др.; этапными стали работы И. А. Шляпкина и А. А. Спицына). Существенную роль в XX в. играли археологические раскопки и систематизация их результатов, не прекращавшиеся и в советский период (книги В. В. Седова, М. В. Седовой, Д. А. Беленькой и мн. др.). В последние десятилетия в р-не Звенигорода А. В. Алексеевым открыты «церковные» и «кладбищенские» зоны, где накапливались нательные К.; были пополнены музейные коллекции (напр., православные К. в РЭМ); опубликованы специальные работы о К. с обширным натурным материалом, в т. ч. с изображениями разнообразных деревянных К. Русского Севера и Поморья и репринтные издания редких текстов XIX в. и др. (напр., Ставрографический сборник); изданы работы А. Е. Мусина по христианизации и ранней истории Сев.-Зап. Руси, обзорные труды С. В. Гнутовой.
Историография К. в христ. археологии необъятна, каждый археолог, ведущий работы в ее пространстве, даже в пределах России, обязательно участвует в изучении К. (см., напр., работы акад. В. И. Молодина). В 2014 г. рамки археологического наследия России были законодательно расширены до нач. ХХ в.; в наст. время в науку вводится огромный объем К. XVIII-XIX вв. (как в Центр. России, так и в др. областях, вплоть до Дальн. Востока), ранее остававшихся за пределами фундаментальных исследований, но чрезвычайно многочисленных.
Дохристианская и внехристианская традиции. Основные формы К.
Знак К. известен в орнаментике по крайней мере с эпохи неолита в удаленных друг от друга областях (континенты Старого Света, Доколумбова Америка, Австралия, Океания). Его универсальность заложена в ясно выраженной по форме идее - центра и 4 исходящих из него направлений, отражающих структуру мирового пространства. В изображении К. представлена схема мирового Древа жизни и проч. древнейшие символы (солярный знак, деревянное огниво и др.). Во мн. культурно-исторических традициях К. символизирует жизнь, бессмертие, дух и материю в их единстве, активное муж. начало, а также плодородие, процветание и удачу. Такое осмысление влияет на роль К. в ритуалах, магии, народной медицине, гаданиях, архаичном искусстве, но К. присваивали как личный знак, его использовали как знак опознания (исключительна роль К. в геральдике, сфрагистике, тайнописи), знак защиты (крестовый орнамент вокруг проемов дома, на одежде и теле). Фактически значение К. в мифологических и религ. системах, в искусстве и сфере быта всеохватно.
К прототипам К. относится древнеегип. знак анх («жизнь», «тот, который живет»); в Египте анх понимали как ключ к вратам божественного знания; христ. форма - crux аnsata, т. е. «крест с петлей (с ушком)». Близкую к К. форму имеет 22-я буква евр. алфавита («Тав») - шест с перекладиной; у древних евреев он означает жезл Моисея, поднятый им в пустыне, по одной из версий - символ ожидаемого Мессии; знак спасения и вечной жизни; талисман; объект мн. мистических построений. В разных культурах К. может иметь числовые (напр., в Китае К. означает 10, 3 креста - 30, или «поколение»), символические, эмблематические и т. п. значения: в Китае, Индии, Скандинавии это символ неба; у вавилонян, египтян, финикийцев К. в виде 2 кусочков дерева для получения огня - образ буд. жизни; в Ассирии и древней Британии - знак производительной силы и вечности; К. из громовых перунов - священная эмблема в руках у кит. идолов, символизирующая божественную силу истинного учения, торжествующего над ложными учениями и заблуждениями, и т. п.
Вместе с тем К.- знак смерти (в архаических обществах, напр. у индейцев Америки; иероглиф смерти в Китае), упразднения, отмены, вычеркивания. Особенность К.- постоянный синтез противоположных сфер, приводящий к цепи (колесу) рождения и смерти, к их взаимному проникновению друг в друга. Перекрестье, перекресток - переход из одного царства в другое, выбор между жизнью и смертью в сказках, героическом эпосе, заговорах, бытовом поведении и т. д. Семантика К. сохраняется в совр. глобальной бытовой культуре во множестве знаков и указателей со значением «отмечено», «отменено», «запрещено», «стой» и др.
Раннее христианство и археология К.
Хризмон. Фрагмент рельефа саркофага со сценами Страстей. 340–360 гг. (Музеи Ватикана) Стремление обнаружить древнейшее изображение К. владело историками столетиями. Почитание К. как символа принадлежности к христ. вере находит отражение в источниках на рубеже II и III вв. (см.: Min. Fel. Octavius. 9; см. особенно гл. 29, в к-рой автор описывает К. как шест с поперечиной или как молящегося с простертыми руками и т. д.); свт. Климент Александрийский († ок. 215) дважды именует К. «знак Господа» (τοῦ κυριακοῦ σημείου) (Clem. Alex. Strom. VI. 11); Тертуллиан († после 220) называет христиан «преданными кресту» (crucis religiosi) и творящими крестное знамение (Tertull. De corona. 3); апокрифическое Послание ап. Варнавы нумерологически толкует упомянутое в Библии (Быт 14. 14) сочетание букв ΤΙΗ (= 318) как соединение К. (в форме буквы Тау = 300) и первых 2 букв имени Иисуса Христа - ΙΗΣΟΥΣ (ΙΗ = 18) (Barnaba. Ep. 9). Апотропеический смысл К. в это время, видимо, превалирует (см.: Barnaba. Ep. 11-12; Iust. Martyr. I Apol. 55-60; Cypr. Carth. Test. adv. Jud. XI 21-22; Lact. Div. inst. IV 27, и др.).
Хизмон. Мозаика баптистерия Сан-Джованни-ин-Фонте в Неаполе. V в.В палеографии знаки К. выделяют как ставрограммы - сокращенные написания греческого слова σταυρός (крест), известные из ранних (вплоть до II в.) рукописей Евангелий (папирусы Честер-Битти - ¸ 45 и Бодмера - ¸ 66, ¸ 75) и, возможно, из эпиграфики (напр., букву Тау видят в граффити на стене «пьяццолы» (площадки) в катакомбах св. Себастиана в Риме (125/150 - 250/275 гг.) и др. Известно много попыток связать с символом К. наиболее ранние изображения и знаки на предметах, используя представления о «криптописьме» ранних христиан (в т. ч. знаки на иерусалимских оссуариях и др.), толкования сомнительных контекстов (отпечаток на стене дома в Геркулануме; рисунок-граффити из комнаты рабов в имп. дворце на Палатине; граффити III в. на стенке цистерны в Пантикапее), хронологические конструкты и мн. др., вплоть до «благочестивых фальшивок» (среди самых известных - поддельное изображение распятия на остраконе III в. из Велеи (ныне Ирунья-де-Ока, пров. Алава, Страна Басков).
В иконографию христианства К. активно входит с IV в., с эпохи имп. равноап. Константина Великого, причем исключительно как символ победы. В позднеантичный и ранневизант. периоды чрезвычайно широко был распространен хризмон, или хризма,- символ, основу к-рого составляет К. в сочетании с монограммой Иисуса Христа (ХР), нередко с лавровым венком. Изображение хризмона встречается на самых разнообразных предметах, от атрибутов имп. ритуала (лабарум) до церковной утвари, саркофагов и интерьера (ранний пример - алтарная плита из ц. Сен-Виктор-де-Кастель в Баньоль-сюр-Сез, IV в., Музей сакрального искусства деп. Гар, Пон-Сент-Эспри). Возрастанию значения К. как центральной реликвии христианства послужило предание об обнаружении Животворящего Креста Господня матерью имп. Константина, равноап. Еленой, строительство в Иерусалиме (в т. ч. Гроба Господня (Воскресения Христова) храма), распространение реликвий, связанных с К., и установление праздника Воздвижение Креста Господня.
В то же время К. с изображением Распятия в христ. искусстве появился только в V в. (рельефы дверей ц. Санта-Сабина в Риме).
Символ К. в христианском храме
Мозаичный пол церкви в Шавей-Цион, Израиль. V в. С момента выработки типа церковного здания (христ. храма) К. становится основой его плановой и пространственной структуры, образуемой пересечением главного нефа (обычно строящегося по длинной оси, от входа к алтарю по линии «запад-восток») с трансептом, пересекающим нефы в поперечном направлении (как в древней рим. базилике св. Петра). Крестообразный план церковного здания сочетался с различными типами завершений (плоское перекрытие, коробовые своды, купола), получил широчайшее распространение в христ. архитектуре не только в рафинированных формах столичных монументальных комплексов (см. ст.: Апостолов св. церковь в К-поле), но и в простых воспроизведениях в самых удаленных регионах православного мира (ц. вмч. Георгия Победоносца в г. Лалибэла, XII-XIII вв., Эфиопия).
К. определял конструкцию здания, входил в его структуру начиная с простейших строительных материалов (знаки на кирпичах и камнях), декоративных элементов (крестообразные выкладки и вытески) до венчающих храмы деревянных и металлических К. Изображение К. есть в живописном декоре храмов (мозаики и фрески), а для Запада (и России в XVIII-XX вв.) и в скульптуре, а также в малых архитектурных формах (алтарные преграды, алтари, киоты и пр.) и в церковной утвари. К. повлиял на форму мн. предметов церковного убранства и богослужения, напр. визант. крестообразные паникадила (сер. VI в. из Сионского клада, Дамбартон-Окс, Вашингтон); с развитием книгописания - на приемы оформления церковных книг (напр., зачала евангельских чтений, вариации заставок, в т. ч. с орнаментальной и фигуративной иллюминацией), на их переплеты и детали. К. был широко представлен в церковной орнаментике, в облачениях его включение повышало статус предмета (т. н. крещатые ризы (фелонь-полиставрий) в XIV-XV вв. К-польский патриарх передавал епископам как награду за заслуги). Изображение К. распространено также в декорации связанных с литургией масляных светильников (глиняных, металлических, стеклянных), в знаках сана и персональных украшениях (кольца, подвески и др.).
Надглавный крест Димитриевского собора во Владимире. XII в. (ГВСМЗ)Сформировался и особый тип хранилищ для реликвий Животворящего Креста Господня - ставротеки (см. также реликварий, рака), не только повторявшие форму К., но и напоминавшие о его материале - Древе Животворящего Креста Господня (о его почитании и частицах святыни см. в ст.: Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня; о частицах святыни, выявленных по письменным источникам и сохранившихся в реликвариях, см.: Frolow. 1961).
С XVI-XVII вв. в традиции Европы и отчасти России известна форма архитектурно-пространственного воспроизведения крестного пути, т. н. кальварии, предполагавшие установку К. (в Центр. Европе часто многих К., в качестве знака евангельской топографии, см. ст.: Сакро-Монте).
Особое значение К. получил в погребальной культуре и в обрядах, связанных с ней (последняя исповедь, причащение Св. Даров, миропомазание и похороны), в очистительных и охранительных обрядах (подчас суеверных: известен обычай метить К. дом, чтобы не допустить возвращения умершего). Исключительно важным оказался постепенно развившийся обычай мемориального использования К. в погребальном обряде, от обозначений К. на тессерах рим. локул до установки его на могиле (также см. статьи Голубец, Надгробие, Памятные кресты).
Многообразные функции заставляют подразделять К. вне зависимости от материалов, размеров и форм на богослужебные (воздвизальные запрестольные, напрестольные, для водоосвящения и др.), памятные (надгробные, поклонные, обетные, историко-мемориальные, в т. ч. межевые, и др., см., напр., Борисовы камни), личные (нательные, наградные и др.), архитектурные (надглавный крест), а по неразрывности связи с местом - на переносные (выносные и процессионные (см. в ст. Процессия), для благословения) и стационарные (напр., алтарные), с учетом обычного совмещения функций, трансформации во времени и различий в традициях. Так, в средневизант. и поствизант. традициях функции служебного К. совмещает напрестольный крест, служащий также выносным, а в русской - как выносной используют запрестольный К. Это сказывается на оформлении: греч. К. обычно 2-сторонний, часто резной, с большим числом многофигурных композиций, установлен на специальном ступенчатом подножии (одновременно символ горы Голгофы и рая), к-рое может быть заменено на высокую ручку-древко, позволяющее нести его как процессионный крест. В рус. практике этот К. обычно лежит на престоле, поэтому рельефная декорация характерна для лицевой стороны, оборотная содержит подписи к вложениям в него.
Несмотря на различия, все К. объединяет их единая функция как моленных и охранительных. Все виды К. могут включать фигуру Спасителя, напоминая о Его распятии. Для всех традиций характерно постепенное нарастание орнаментальных и фигуративных мотивов в декорации всех типов К. Археология и история искусства фиксируют множество форм и разнообразие материалов (от простейших до самых дорогих), из к-рых изготовлялись К.
К. богослужебные (Византия, Др. Русь и Россия)
К. стали появляться в церковных процессиях после выхода эдикта имп. Галерия (311) и заключения соглашения между равноап. Константином Великим и Лицинием в Медиолане (ныне Милан) (313), разрешивших такие шествия; до этого К. можно было носить только на похоронах. Имп. Юстиниан I узаконил обычай шествовать с К. в церковных процессиях и его включение в богослужение (Novell. Just. 123. 32), после чего использование процессионных К. вошло в чин литургии.
Крест процессионный. VI–VII вв. (Королевский музей Онтарио, Торонто)Полагают, что уже в V в. было принято обращать молитвы ко К. (вне зависимости от места его размещения, техники и материала изготовления). С эпохи имп. Юстиниана почитание К. стало ведущей темой церковной декорации в разных вариантах, от простого 4-конечного К. в зените купола собора Св. Софии в К-поле до самостоятельной композиции «Поклонение Кресту». Обычай ставить К. на престол упоминается в сир. текстах V-VI вв. Сохранилось много серебряных крестов VI-VII вв. (напр., в собрании Дамбартон-Окс, Вашингтон). К. могли быть водружены над темплоном, таков, напр., бронзовый К. Моисея (VI в.) в монастыре вмц. Екатерины на Синае с ветвями, расширяющимися к концам (1,04×0,79 м), на лицевой стороне - греч. надпись с текстом Исх 19. 16-18 и посвящением; на концах ветвей - гравированные изображения «Прор. Моисей получает скрижали завета» (слева) и «Прор. Моисей снимает сандалии перед Неопалимой Купиной» (справа). В VI-VII вв. материалом для алтарных и процессионных К. было преимущественно серебро с чернью или позолотой, с Х в. его вытеснила бронза. Большинство К. имели расширенные концы, хотя есть и прямые. Часто на них помещены гравированная или черневая надпись (как правило, с текстом Трисвятого или посвятительного характера), монограммы (в т. ч. донаторов), иногда - изображение Распятия (литые рельефные К. с изображением Распятия до Х в. неизвестны); их также украшали фигуры апостолов или евангелистов, Пресв. Богородицы и св. Иоанна Крестителя, образующие род Деисуса. Образы Пресв. Богородицы и святых (в т. ч. композиции) могут быть размещены и на обратной стороне К.
К., декорированные драгоценными камнями, стали первой известной формой для вместилища святыни, положив начало традиции создания ставротек. В древнейшем сохранившемся К. имп. Юстина II (Ватиканский крест, VI в., базилика св. Петра в Ватикане) есть вместилище для фрагмента Животворящего Креста, с лицевой стороны - драгоценные камни и надписи, на обороте - медальоны: Христос и Агнец Божий, бюст имп. Юстина с женой Софией. Подражания К. имп. Юстина II создавались и в период развитого средневековья, особенно в Зап. Европе; позднее образцовой формой стал двойной К., напр. Евфросинии Полоцкой, преподобной, крест (1161).
Крест выносной «корсунский». XVII в. (ГММК)В рус. церковной практике были унаследованы и развивались типы богослужебных К., принятые в Византии. К. были медными или чаще из дерева, в металлическом (серебряном, позднее с золочением) окладе, украшенном драгоценными камнями, жемчугом и др. вставками. Наиболее крупными размерами отличались процессионные, запрестольные или выносные К.
Запрестольные выносные К. в виде 4-конечного К. греч. типа в числе обязательных почитаемых святынь оставались в тех храмах или монастырях, для к-рых они создавались (напр., выносной серебряный К. XI в. из Великой Лавры св. Афанасия на Афоне). Монументальные К. с изображением Распятия стали частью церковного убранства, вероятно, еще в период раннего средневековья на Западе (К. архиеп. Герона (70-е гг. X в.) в кафедральном соборе Кёльна) и позже в Др. Руси. Нек-рые из них почитаются как чудотворные (Дмитровский К. из Успенского собора Дмитрова, кон. XIV - нач. XV в., ГТГ; К. прп. Трифона Вятского, ок. 1592, КХМ).
Древнейшие процессионные К. сохранились в Вел. Новгороде и близки по виду к К. из Великой Лавры св. Афанасия на Афоне той же эпохи: 4-конечные (ветви почти равной длины), с медальонами в перекрестье и на концах, с длинными рукоятями (длина К. до 1,5 м; 2 выносных К. XI-XII вв. из собора Св. Софии в Вел. Новгороде - медный и деревянный в серебряном басменном окладе (с добавлениями XIX в.); деревянный К. XI в. в окладе XIV в. с поздними чинками из ц. арх. Михаила на Михалицкой ул.- оба в НГОМЗ). Подобный тип процессионных К. относится к древнейшим и восходит к К. имп. Константина как протографу.
Крест запрестольный. Сер. XVI в. (ГММК)Тип 6-конечного К. был характерен для воздвизальных К., известных по изображениям на византийских миниатюрах. Древнейшие воздвизальные К. домонг. времени в рус. землях могли сочетать функции ставротеки и служебного К. Они создавались по случаю принесения на Русь великих святынь, навсегда сохраняли имена своих создателей и, несмотря на различия в происхождении, имеют много сходных черт.
Стремление дать реликвиям, прежде всего связанным с К-полем, достойное обрамление из драгоценных материалов (металлы и камни) характерно, напр., для К., изготовленного в 1161 г. мастером Богшей Лазарем для обетного мон-ря прп. Евфросинии Полоцкой в Полоцке, а также для К. архиеп. Антония Новгородского, вложенного им в новгородскую Св. Софию (1207-1212, с позднейшими добавлениями; местонахождение неизв.). К. этой традиции имеют близкие размеры (40-70 см) и развитую изобразительную декорацию (драгоценные камни, оклад с орнаментами, надписями и с изображениями).
Для частицы Животворящего Древа могли использовать в качестве ковчега деревянные 4-конечные К. Позднее сама форма 6-конечного воздвизального К. стала служить образцом для хранения этой святыни (напр., К. в золотом с эмалью окладе новгородской работы 2-й пол. XII - нач. XIII в., ГММК). По типу и облику к этим К. примыкают менее известные воздвизальные К. из новгородской Св. Софии XII в., которые в XIV в. получили дополнительные украшения в виде оклада или живописных вставок. Традиция создания драгоценных окладов для таких святынь сохранялась и в XIX в.
К числу визант. К. принадлежал, вероятно, и «корсунский» К. из Успенского собора Московского Кремля, известный по рис. акад. Ф. Г. Солнцева для изд. «Древности Российского государства» (М., 1849-1853. 6 т.). «Корсунскими» с XIX в. стали называть и др. древние К. из Успенского собора, напр. хрустальный выносной К., изготовленный в Зап. Европе (XV в., ГММК) и дополнительно украшенный в Московской Руси на рубеже XVI и XVII вв.
Для оформления запрестольных К. в Московской Руси с XV в. характерны изображения не только Распятия и святых, но и отдельных композиций, в т. ч. праздников. Подобные К. могли иметь накладную декорацию в виде отдельных фигур или пластин с многофигурными композициями, резанными на кости. Древнейший из сохранившихся - К. из Успенского собора Московского Кремля с резными пластинами, к-рые были сделаны греч. мастером, работавшим в Москве в нач. XV в. (атрибуция И. А. Стерлиговой на основе сочетания стиля, близкого к византийскому позднепалеологовскому, с рус. надписями). Возможно, создание К. для кафедрального собора Московской Руси породило подражание ему в работах монастырских резчиков XV в. и позднее. Так, произведения инока Троице-Сергиева мон-ря Амвросия стали образцом для монастырских резных запрестольных К. («Киликиевский» крест в вологодском Спасо-Прилуцком монастыре и др.). Облик, форма и тип украшений древнейших К. московского Успенского собора остались образцовыми и в XVI в. (выносные К. московского Благовещенского собора 60-70-х гг. XVI в.).
Для др. типов рус. служебных К. (воздвизального, напрестольного, для водоосвящения) характерны взаимозаменяемость, близость размеров и устойчивая иконографическая программа. Металлические К. редки (напр., в виде 2 закрывающихся половинок, внутренняя полость к-рых служит для размещения святынь), но из письменных источников известно, что они существовали. В рус. практике выносным служит только запрестольный К., напрестольный же полагается на престол, и характерные для него формы повторены в К. благословенных.
К. памятные, обетные и близкие по функции
Крест поклонный. Кон. XV — нач. XVI в. (ЦМИАР) Огромный памятный К. на Голгофе (Кальварии) в Иерусалиме был заменен ок. 427 г. по воле имп. Феодосия II на К. с драгоценностями (crux gemmate). Оба К. стали объектами поклонения и копирования, а их почитание повлияло на формирование иконографических формул, связанных с празднованием Воздвижения Креста. Но визант. искусство до эпохи Палеологов не сохранило композицию, к-рая могла бы служить иконой праздника Воздвижения Креста, поскольку содержание этого церковного празднования олицетворял К.
Установка памятных, обетных, придорожных и др. отдельно стоящих или закладных, вставленных в стену К., широко распространенная в Зап. Европе (см. далее), могла быть заимствована Северо-Западом Др. Руси, где распространены памятные (поклонные) 4-конечные К. из камня. Памятные К. могли сопровождать пространные надписи (Молотковский (Серапионов) К. (1463) из Спасской ц. на Красном поле в Вел. Новгороде; К. с заздравной надписью (1536) на фасаде Петропавловской ц. в Кожевниках, оба в Вел. Новгороде), композиции (Распятие, Деисус, фигуры святых (Боровичский крест, кон. XIII - нач. XIV в., ГРМ), в т. ч. праздники (Алексиевский крест), отражающие обстоятельства и причины их создания, к-рые в наст. время не удается восстановить. Наиболее древний сохранившийся рус. К. с надписями - Боголюбовский (XII в., ГВСМЗ). Форма К. могла быть простейшей 4-конечной (как у наиболее древних), но известны и более сложные типы вплоть до квадрифолиев и К. криволинейных очертаний, отразивших формы архитектуры, мелкой пластики и др.
Энколпион. Кон. XIV — нач. XV в. (ГММК)В качестве элемента фасадной декорации К. был распространен в архитектуре Др. Руси (не только храмовой: К. в стенах крепости Изборска), но преимущественно на западе (Борисоглебская «Коложская» ц. в Гродно, 80-е гг. XII в.) и северо-западе (ц. во имя вмч. Феодора Стратилата на Ручью в Вел. Новгороде, 1360-1361; Петропавловская ц. в Кожевниках, 1406).
К числу памятных и закладных причисляют К. вблизи погребений в храме ктиторов и др. лиц. На их декорацию влияли принципы украшения служебных К., напр., сплошная фигуративная и орнаментальная резьба, пространные надписи на белокаменном К., поставленном дьяком Стефаном Бородатым на могиле сына близ Воскресенской ц. в Ростове (1458, ГМЗРК). Варианты закладных памятных К. на фасадах храмов Вел. Новгорода разнообразны (в т. ч. композиция «Крест в круге») и уникальны (ц. Преображения Господня на Ильине ул., Св. София), такие К. позднее стали характерны и для храмов Москвы (Успенский собор). Обетные К. из дерева ставили на папертях и в притворах храмов. Монументальные, в т. ч. резные К., сооружали монахи на местах для молитвы, основывая скиты и пустыни (сохр. К. прп. Саввы Вишерского (ок. 1417), НГОМЗ, резное убранство, по мнению В. В. Игошева, выполнено в кон. XV - нач. XVI в.). С возрождением интереса к древнерус. и визант. архитектуре, а также к церковному искусству создание закладных К. будет воспринято как художественный прием при формировании национальной версии модерна (ц. во имя Нерукотворного образа Спасителя в Абрамцеве (кон. XIX в.), худож. и архит. В. М. Васнецов; фасады храма Марфо-Мариинской обители в Москве (1908-1912), архит. А. В. Щусев).
Особое значение придавалось не только форме, вложениям, программе изображений или составу надписей, но и самому материалу К. При возможности заказчиков для изготовления К. применялись прежде всего кипарис или кедр, символически и географически связанные со Св. землей. Использовались и части деревянных контактных реликвий (раки святых), что уподобляло К.-реликварии ставротекам. В позднем средневековье были созданы уникальные К., включавшие местные святыни. В их числе К. служебные (напр., К. из доски от раки («древо гроба») свт. Петра, митр. Московского, принадлежавший семье Строгановых; кон. XVI - нач. XVII в., ГММК) и монументальные (Кийский крест, в к-ром помещены страстные святыни и мощи многочисленных святых).
К. наперсные и нательные
Крест-мощевик наперсный. XIII в. (ГММК) (Подробно см. в статьях Наперсный крест; Нательный крест). Как правило, в развитом средневековье и в Новое время использовали К. 8-конечной формы из различных материалов - от дерева до металлических сплавов, основными технологиями изготовления были резьба и литье. Подобные К. были типовыми; особую судьбу и почитание отдельного К. могла обусловить его связь с владельцем. Так, К., принадлежавшие основателям мон-рей, со временем становились реликвиями и объектами почитания в этих мон-рях. Как правило, такие К. несут изображение Распятия. Известен медный литой К. XIV в., принадлежавший прп. Евфимию Суздальскому (ГВСМЗ). Его композиция и исполнение отличаются простотой, к-рая обеспечивала подобным изделиям длительное использование; схожие по технологии и рисунку произведения создавались и в XVI-XVII вв.
Нательные (воротные) К.- малые крестики, носимые на шнурке или цепи на шее. Часто состоят из 2 соединяющихся половинок (энколпионы). Находки древнейших энколпионов в Др. Руси прочно связаны с основными центрами ранней государственности: со Ст. Ладогой (1-я четв. Х в.), с Гнёздово (2 находки на поселении, Х в.), Поволжьем (950 - 1-я четв. XI в.). Впосл. вырабатывается целый ряд особых формальных и иконографических типов энколпионов (напр., Борисоглебские энколпионы, см. в ст. Борис и Глеб). Драгоценные К. подобного типа в ранневизант. период могли включать изображения райских птиц и благопожелательные формулы (напр., слова «свет» и «жизнь» на парных золотых К. с эмалью (кон. VI в.), Дамбартон-Окс, Вашингтон).
Вериги. XVIII в. (ЦМИАР)Древнейшие воротные К. (в т. ч. нашивные, накладные и подвесные) в Др. Руси связывают с крещеными представителями княжеских дружин, в т. ч. со скандинавами, их находят в погребениях сер.- 2-й пол. Х в. (крестовидные подвески из листового серебра, а также из дирхемов во Пскове, в Гнёздове, Искоростене, Киеве, Тимерёве; кресты-привески т. н. скандинавского типа сер. Х в.- серебряные на городище и на селище Гнёздово, 2 бронзовых и серебряный К. в киевском некрополе, а также литейная форма для производства таких К. из Киева; каменный крестик-подвеска в слое 2-й пол. Х в. в Ст. Ладоге; бронзовый крестик-привеска с т. н. грубым изображением Распятия из слоя пожара в Вел. Новгороде, визант. или «скандинаво-моравского» происхождения). Круглые подвески с прорезными К. (XII-XIII вв.), известные в Византии, обнаружены в Вел. Новгороде, Галиче, некрополе Подгорцы, а также в Саркеле (Белой Веже). Их считают христианскими и относят к кон. Х в. (В. Я. Петрухин, Т. А. Пушкина и др.). В Х в. известны и вост. монеты-привески, которые носили как иконки, процарапав на них К. (визант. монеты несли христ. изображения и дополнений не требовали). Типологически большинство этих К. 4-конечные и равноконечные.
Другая, более поздняя и долго существовавшая (до XIII-XIV вв., возможно и позже) разновидность нательных К., известная по раскопкам городов Руси и старым коллекциям,- К. из драгоценных, полудрагоценных и поделочных пород камня (яшма, мрамор и др.), часто в оковке из металла (драгоценного или нет) по ветвям, т. н. корсунчики (значительные собрания в Национальном музее истории Украины, ГИМ, ГММК, ГТГ, ЦМиАР и др.). Они воспринимались как реликвии, возможно, паломнического типа, однако открытие «клада ювелира» в Ст. Рязани в 2007 г. показало, что их готовили на продажу, производя в достаточных количествах.
По размеру и типу к этой группе К. близки являвшиеся частью монастырских промыслов резные деревянные (особенно из юж. пород, напр. из кипариса) параманные К. Из органических материалов в мон-рях плели также кожаные аналавы с К. (или параманные К.).
К. древние, из драгоценных материалов ценились в аристократической среде. На них часто изображено Распятие и святые помещены прославляющие надписи. В визант. эпоху такие К. служили наградными знаками (серебряный К. с черневыми изображениями и надписью, упоминающей императоров Романа II и Василия II, 960-963, Дамбартон-Окс, Вашингтон) и могли подвешиваться на пектораль. Эти К. входили в состав королевских инсигний и личных реликвий. Так, К. к-польской (киевской?) работы из захоронения датской кор. Дагмар исполнен из золота и украшен эмалью (нач. XIII в.; Нац. музей Дании, Копенгаген). К. царицы Евдокии Лукьяновны (ГММК) - визант. камея на сапфире с изображением распятого Христа, в драгоценной оправе рус. работы 1-й трети XVII в. Камень был открыт с оборота, это позволяло видеть на просвет запечатленный на нем образ, прикасаться к резной гемме, как к мощам или контактной святыне, что уподобляло произведение малой формы реликварию и напоминало об имп. сокровищнице и о преемственной связи Др. Руси с Византией.
В отличие от К. из драгоценных материалов простейшие типы нательных К. из дерева, авория и простых сортов кости, сплавов на основе серебра и меди, янтаря, перламутра и др. материалов (напр., слюды, вставленной в крестообразные металлические рамки с тем, чтобы сделать обозримой заключенную внутри реликвию) были чрезвычайно широко распространены в России от р. Амур до Закавказья в XVI - нач. XVIII в. Уже в эту эпоху наблюдается типологическое единство тельников на кладбищах, отстоящих друг от друга на расстоянии мн. тысяч километров, напр. от Албазинского острога до Дербента и городов совр. Украины. Эта и без того значительная стандартизация форм будет усилена в Новое и Новейшее время благодаря мануфактурному, а позже и фабричному производству нательных К. из золота, серебра и сплавов цветных металлов.
Иконография К.
Системы формального описания К. разнообразны, основаны на количестве и взаимных пропорциях ветвей (4-, 6- и 8-конечные К.) с учетом дополнительных элементов. По длине ветвей К. делятся на 2 большие группы: греческую, с равноконечными ветвями, и латинскую, с удлиненной вертикальной ветвью.
Крест. Рельеф алтарной преграды из церкви в Хирбет-Бата. VI в. (Музей Израиля, Иерусалим)Среди латинских выделяются К., восходящие к дохрист. религ. символике: crux ansata (К.-якорь с небольшим кругом на верхнем конце); crux gammata (свастика, Гаммадион); crux comissa (также К. св. Антония) в форме буквы Т, «тау» - символа спасения, известного уже в ВЗ (возможно, древнейшая раннехрист. форма, вновь вошедшая в европ. иконографию с XIII в.); крест ап. Петра (поперечная балка-patibulum расположена в нижней части); К., вписанный в круг.
Мн. формы К. в европ. традиции стали геральдическими символами, связанными с регионами или династиями: мальтийский (иоаннитский) - с засечками на концах; бургундский (также Андреевский) - в форме буквы Х; анжуйский (лотарингский) - с дополнительной перекладиной; папский - с перекладинами для таблички с надписью-титлом (titulus) и подставкой для ног (suppendaneum). Разные геральдические формы К. широко используются в европ. эмблематике (наградные знаки, памятные медали и др.). В средневековье и Новое время К. был также включен в состав бесчисленных знаковых и аллегорических фигур: К. и шар (обычно К. на шаре) - верховная власть, империя, торжество духовного начала; К. и якорь, К. и сердце - вера, надежда, милосердие; К. и голубь - освящение К. Св. Духом; К. с покрывалом - Христос, пребывающий во гробе; иерусалимский К.- преданность, и мн. др.
К. греч. формы могут включать до 3 перекладин, из к-рых нижняя всегда ставится косо; 6-конечную форму иногда называют двойным К.
К. очевидно антропоморфен, как человек с распростертыми руками, что воспринято фольклором, мифологическими и религ. сюжетами. В рус. низовой традиции слово «крест» отождествлено с именем Христос и с обозначением верующих во Христа - христьяне/крестьяне, то, из чего сделан К., служит символом всеобщности. Так, согласно апокрифам, К., на к-ром распяли Христа, был сделан из деревьев 4 стран света - кедра, кипариса, оливы и пальмы.
К. в храмовой декорации
К. в храмовой декорации использовали с раннехрист. времен, напоминая о том, что это победный символ; украшенный камнями (геммами) К. стал устойчивым атрибутом Христа, сближая его иконографию с традициями почитания императора. В ранневизант. иконографии К. постоянно соединяется с др. символами императорской власти (лабарум, венец, сфера-держава, круг-щит, престол или трон,- впосл. формула для Этимасии). Появляются образы и композиции, где К. соединяют с темой Жертвы Господней: Христос Добрый Пастырь с агнцем, отмеченным знаком К. на голове, агнец с К.
Мозаика апсиды ц. Сан-Аполлинаре-ин-Классе, Равенна. Сер. VI в.С эпохи имп. Феодосия, в течение V-VI вв., К. занял место центрального символа в составе храмовой декорации (напр., 4-конечный инкрустированный К. с подписью «Спасение Мира» и медальоном в центре с образом Христа в конхе апсиды базилики Сант-Аполлинаре-Нуово в Равенне (ок. 526)).
В эпоху иконоборочества в Византии изображениями К. заменяли традиционные композиции алтарных апсид в храмах и почитаемые изображения Христа на стенах городов и церквей (образ Христа Халкитиса). Судя по сохранившимся примерам, они могли восходить к образу К. на Голгофе (мозаичный К. сер. VIII в. в конхе ц. Св. Ирины (Св. Мира) в К-поле с симметричными каплями-бусинами на концах перекладин и ступеньками в подножии).
Как мотив настенной храмовой декорации (прежде всего в технике фрески), независимый от фигурных композиций, К. сохранился в зрелом и позднем средневековье в искусстве визант. круга. Он остается в символически значимых пространствах, прежде всего алтаря, жертвенника, как, напр., 4-конечный золотой К. с камнями и жемчугом, с процветшими снизу ветвями (базилика?) (фреска юго-вост. столба за иконостасом Успенского собора Владимира, ок. 50-х гг. XII в.?); 8-конечный процветший К. с косой нижней перекладиной, орудиями страстей и венцом (ниша жертвенника в стене новгородской ц. Спаса на Ковалёве, 80-е гг. XIV в.). Процветшие К., сочетающие декоративную функцию с символической, широко распространены в декорации храмов на Балканах, особенно в оформлении откосов стен, столбов, пилонов, лопаток, чему способствует узкое пространство этих поверхностей. Встречаются К. с криптограммами (символы Христа на К. в навершии композиций с фигурами пророков и аскетов на зап. стене на хорах церкви в мон-ре Грачаница).
К. в евангельских и исторических сюжетах
К.- обязательная часть иконографических формул, которые воплощают сюжеты церковной памяти об исторических событиях, связанных с возникновением, утратой, обретением и прославлением Животворящего Креста. В первую очередь это Воздвижение Креста, связанные с ним образы и житийные циклы имп. равноап. Константина Великого и его матери имп. равноап. Елены; циклы Обретения Креста, Поклонения Кресту, Происхождения Честных Древ Креста; Распятие и связанные с ним сцены Страстного цикла (несение, поставление, восхождение на крест, снятие с креста, положение во гроб). В композиции «Воздвижение Креста» в визант. и древнерус. искусстве, прежде всего в книжной миниатюре, преобладало изображение К. служебного (воздвизального) у архиерея. Крупные, монументальных размеров К.-Распятия появляются лишь в иконах и фресках палеологовского времени. В России такой К. станет популярным только с эпохи патриарха Никона, что приведет к созданию рус. копий одной из главных иерусалимских святынь (Кийский крест; Распятие на Голгофе в храме Воскресения в Нов. Иерусалиме).
Голгофский Крест. Явление Богоматери прп. Сергию Радонежскому. Средник шитой пелены. 1525 г. (СПГИАХМЗ)К. с раннего времени становится непременным атрибутом мучеников различных чинов святости, в т. ч. апостолов: на энкаустической иконе ап. Петр держит в левой руке 4-конечный (латинский) К. на удлиненном древке (VI - 1-я пол. VII в., мон-рь вмц. Екатерины на Синае).
Интерес представляет соединение древнерус. иконографии голгофского К. с образами рус. святых и явленных им чудес, напр. Явление Богоматери прп. Сергию Радонежскому на пеленах вкладов вел. кн. Василия III и Соломонии Сабуровой, 1525 г., и боярина Б. Ф. Годунова и его супруги Марии, 1578 г. (обе в СПГИАХМЗ). В искусстве правосл. Востока Нового и Новейшего времени (XVIII-XIX вв.) подробно иллюстрировались апокрифы о К. и его древе, прежде всего в печатных и живописных Проскинитариях, производимых в Иерусалиме и предназначенных для паломников из правосл. регионов Балкан, Молдавии, России.
Изображения К. (особенно как самостоятельного образа, не связанного с Распятием Господним, композициями, иллюстрирующими события НЗ или церковные чинопоследования), всегда несли помимо исторического эсхатологическое значение. Они использовались для оформления богослужебных книг в качестве сюжета для оклада (напр., из Сионского клада, сер. VI в., ныне в Дамбартон-Окс, Вашингтон). В книжной иллюминации средневизантийского времени такие К. часто являлись сюжетами отдельных миниатюр, служивших заставками (напр. 6- или 8-конечный К. со жгутами-перехватами в перекрестьях (имитация мощевиков?) в к-польской рукописи Евангелия Евсевия Кесарийского (Baltim. 522, 1080-1100); «Крест Константиновский» в Гомилиях свт. Григория Назианзина (Paris. gr. 510, между 879 и 882 гг.); на неск. миниатюрах из Библии кор. Кристины (к-польская рукопись X в.- Vat. Reg. gr. 1) изображен 4-конечный crux gemmata с ветвями базилика (символ царственности - пурпурный цвет и пряный запах; в русском варианте - василек) у основания, под аркой на колонках, на синем сияющем фоне.
Крест с избранными святыми. Миниатюра из Христианской топографии Космы Индикоплова. 1-я пол. XVI в. (РНБ. Соф. 1197. Л. 5)Отдельный род монументального украшенного К. с портретом в круге на перекрестье восходил к образцам поздней античности (напр., в мозаике апсиды ц. Сант-Аполлинаре-ин-Классе в Равенне) и был унаследован императорским придворным искусством, о чем свидетельствуют авории (пластинки из слоновой кости), где подобный тип К. несет имп. портрет (сер. X в., в Дамбартон-Окс, Вашингтон и в Музее замка в Готе, Тюрингия, Германия).
Чаша с изображением ангелов, поклоняющихся Кресту. VI в. (Дамбартон-Окс, Вашингтон)В рус. искусстве позднего средневековья (XV-XVII вв.) изображение процветшего К. наряду с венком на перекрестье, орудиями страстей у подножья и поклоняющимися ангелами получило дополнения, служащие топографическим определением для Голгофы и Иерусалима (горки и глава Адама, городская стена). В таком виде композиция с К. становится сюжетом церковных пелен и покровов (1557, СПГИАХМЗ), оборотов икон (оборот иконы XII в. «Спас митрополита Киприана», ок. 1518 г., Успенский собор Московского Кремля, ГММК); в медальонах с образами святых, пророков и апостолов, святителей - в композиции для рус. цикла миниатюр Космографии Космы Индикоплова в ряде рукописей новгородского происхождения 1-й пол.- сер. XVI в.
К. в книжной иллюминации может предстать как символ Второго пришествия. Так, в Евангелии с миниатюрами арм. худож. Тороса Рослина, 1262 г. (Baltim. 539. Fol. 209) длинное древко К. пересекает страницу по вертикали, одновременно К. является центром Этимасии, к-рую несут в мандорле 2 симметричные группы ангелов. В виде К. располагают элементы миниатюр (человеческие фигуры в круге, символизирующие антиподов в Космографии Космы Индикоплова,- РГБ. Ф. 173. Л. 6, XV в.).
К ранневизант. периоду относится композиция «Поклонение Кресту», восходящая к богослужениям Иерусалимской Церкви; она является отражением традиции демонстраций К. на праздник Воздвижения Креста или в Великую пятницу, на амвоне с киворием, лестницей, занавесами (ранневизант. стеклянный сосуд нач. VI в., Дамбартон-Окс, Вашингтон). В средневизант. период формируется неск. вариантов этой композиции, где могут быть акцентированы либо литургический аспект, как в Служебном Евангелии (Vat. gr. 1156. Fol. 250v, кон. XI в.), когда слева подходят клирики, кланяясь К., лежащему на престоле, справа стоит епископ (с нимбом) с кадилом и Евангелием в руках, а за ним 3 епископа (без нимбов); либо историко-символический, как в композиции с К., к-рому поклоняются ангелы, на покровенных руках несущие орудия страстей (на обороте 2-сторонней иконы с Нерукотворным образом Спасителя на лицевой стороне (сер. XII в., ГТГ). Подобная же композиция в позднем средневековье соединяется с образом Спасителя, Которому ангелы, поклоняясь, несут орудия страстей, в т. ч. К., а святые кланяются, как на пелене «Спаситель, с ангелами и преподобными Димитрием и Игнатием Прилуцкими» (нач. XVII в., ВОКМ). Как вариант композиции «Поклонение Кресту» можно рассматривать тип икон с изображением Распятия и вмонтированным К., распространенный в иконописи Нового и Новейшего времени (в виде складней (кузовов) или отдельных пластин в технике медного литья с дополнениями цветной эмалью). На них Распятие окружено композициями на тему великих праздников и др., а сами подобные иконы получают т. о. функцию путевого иконостаса. Подобные произведения наиболее распространены в культуре старообрядцев.
Надписи на К.
различались в разные исторические периоды, а также отражали региональный характер. В ранневизант. время они могли быть краткими, с использованием цитат из гимнов, напр. Salus Mundi (Спасение Мира) на мозаике в апсиде ц. Сант-Аполлинаре-ин-Классе в Равенне (сер. VI в.) или Θεού Ελπίδας и Θεού Τιμή («Надежда Господня» и «Честь Господня») на 2 серебряных блюдах с греч. К. в центральном медальоне (нач. VII в., Дамбартон-Окс, Вашингтон). В визант. и древнерус. искусстве традиционны аббревиатуры имени Спасителя и NIKA (Победа), а также надписи, цитирующие служебные тексты с Похвалой К. («крест охранник всей вселенной… крест демонов прогонитель» - надписи на Нерльском К. (стоял на берегу р. Нерль близ Боголюбова мон-ря, XII в.), вкладная надпись на новгородском К.-мощевике кон. XIII - нач. XIV в. из сокровищницы собора в Хильдесхайме (с композициями в технике черни: Распятие, архангелы и др. изображения) или с молитвой К. и многочисленные аббревиатуры.
Особенности почитания К.
В Западной Европе
С VII в. довольно крупного размера К. располагали вблизи алтаря, в частности позади него. В нач. IX в. еп. Льежский предписывал каждому священнику иметь К. в храме, однако сведений о назначении и форме таких К. не сохранилось. Неизвестно, когда К. начали помещать непосредственно на престол, но наставление «Admonitio synodalis antiqua», иногда приписываемое папе Римскому Льву IV (847-855), запрещает находиться на престоле др. предметам, кроме Евангелий, сосудов со Св. Дарами и реликвариев (PL. 132. Col. 456). На миниатюрах некоторых каролингских рукописей К. изображен прикрепленным (?) к алтарю во время мессы, напр., на иллюстрациях к псалмам 25 и 115 из Штутгартской Псалтири (б-ка Земли Вюртемберг. Bibl. Fol. 23. Fol. 31v, 130v; 20-30-е гг. IX в.). Возможно, т. о. могли крепиться к алтарю процессионные К. (Parker E. C., Little C. T. The Cloisters Cross: Its Art and Meaning. N. Y., 1994. P. 120-121). Упоминания о К., стоящих на алтаре, встречаются с XI в., однако лишь к кон. XII в. описания таких К. появляются в сочинениях литургистов. Ок. 1164 г. Иоанн Белет отметил неск. К. в качестве декорации алтаря (Iohannis Beleth. Summa de ecclesiasticis officiis. Turnholti, 1976. (CCCM; 41), в кон. XII в. буд. папа Иннокентий III упоминал К., стоящий на престоле между 2 светильниками (Innocentius III, papa. De sacro altaris mysterio // PL. 217. Col. 811), в 90-х гг. XIII в. Вильгельм Дуранд описал внесение К. в храм при входе (introit) и поставление его на алтарь (Durand. Rationale. I 3. 31). Распространению обычая демонстрировать К. на престоле благоприятствовали изменения в богослужебной традиции и усиление личного благочестия. 
Имперский крест. 1370–1382 гг. (Сокровищница дворца Хофбург, Вена)Дискуссия о пресуществлении в католич. богословии, к-рая продолжалась до IV Латеранского Собора 1215 г., способствовала тому, что К. (особенно с изображением Распятия) мог служить иллюстрацией реального присутствия Христа во время Евхаристии. Кроме того, все более личный характер, к-рый приобретала вера, подразумевал прямое обращение к Христу, пострадавшему за грехи человечества, что требовало наличия Его образа на престоле. Согласно Гонорию Отёнскому (XII в.), К. ставили на престол, чтобы во время молитвы он был символом Христа, напоминал о Его страстях и призывал людей следовать за Ним (Honor. August. Gemma animae. 135). Одним из ранних сохранившихся примеров алтарного К. может служить серебряный «малый» К. св. Бернхарда, еп. Хильдесхайма (ок. 1130-1140; Музей собора в Хильдесхайме). Алтарные К. были особенно распространены на территории Свящ. Римской империи, в Тоскане и Ломбардии, а также в Дании и на юге Швеции, неск. примеров алтарных К. романского стиля сохранилось в Англии, Франции и Испании.
Не существовало специальных предписаний о материале для изготовления алтарных и процессионных К. в средневековье, сохранившиеся - в основном бронзовые или медные, обычно золоченые. В описях часто упоминаются золоченое серебро и золото, под последним, вероятно, также подразумевалась позолота. В бедных приходах К. могли быть деревянными. Редкие примеры К. из слоновой кости - английский К. c изображением Распятия, сер. XII в. («Клойстерс», Метрополитен-музей, Нью-Йорк); К. Гунхильды, до 1076 (Нац. музей Дании, Копенгаген) и др. Лиможские эмалевые К. со 2-й пол. XII в. распространились по всей Европе. Процессионные К. часто украшали драгоценными камнями и жемчугом, напр. К. Лотаря (кон. X в., сокровищница собора в Ахене); в их перекрестьях располагаются мощи, как в «большом» К. св. Бернхарда (Музей собора в Хильдесхайме).
Основная форма алтарных и процессионных К.- латинский с прямыми концами, которые могут быть расширенными, трапециевидными, крестовидными или закругленными. Расширенные концы особенно часто встречаются у ранних К., напр., К. IX-XI вв. из сокровищниц соборов в Овьедо (Камара-Санта) и в Эссене. Имперский К. (т. н. К. Лайоша Великого Венгерского) из сокровищницы дворца Хофбург в Вене (между 1370 и 1382) - древнейший сохранившийся с квадратами на концах. С XIII в. становятся распространенными К. с концами в виде лилий или трифолиев; сохранились также неск. К. с ветвями по бокам, напр. К. из коллекции Салтыкова музея Виктории и Альберта в Лондоне (1150-1160). Распятие на алтарных и процессионных К. не изображалось до кон. Х в., ранние примеры - К. аббатисы Матильды и герцога Оттона из собора в Эссене (983-984) и «малый» К. св. Бернхарда, еп. Хильдесхайма. Фигуру распятого Христа могут сопровождать Дева Мария, св. Иоанн Креститель, восстающий Адам или ангелы. Оборотная сторона бывает пустой или украшенной изображениями Агнца Божия в центре, символов евангелистов на концах, надписями и орнаментом в виде винных лоз.
Крест Элеоноры в Хардингстоне, Великобритания. 90-е гг. XIII в.В Англии не позднее VII в. появился обычай устанавливать монументальные «высокие кресты» и вертикальные плиты с К. из камня - они в большом количестве (неск. сотен) сохранились в Нортумбрии, Мерсии и Вост. Англии. К. могли отмечать границы территории монастырей и важные перекрестки, места, связанные со святыми и чудесными событиями. Простые по типологии, они обычно обработаны со всех сторон, имеют квадратный или прямоугольный в сечении центральный ствол, изредка круг в центральной части. Орнаментация таких К. близка к миниатюрам Евангелия из Линдисфарна или к чеканке и литью по металлу. Одни из самых известных К. находятся в Ратуэлле и Бьюкасле (нач. VIII в.), они имеют сложную иконографическую программу, включающую евангельские сюжеты, орнамент из растительных и звериных мотивов, лат. и рунические надписи. К. в Ротбери украшен рельефами на христологические темы. С VIII по XII в. каменные К. в большом количестве возводили в Ирландии. Почти все они высотой 2-3 м (в Ардбо и Монастербойсе - ок. 7 м), имеют кольцо вокруг средокрестия, совмещают многофигурные рельефные изображения библейских и евангельских сцен со сложными орнаментами (см. ст. Ирландия, разд. «Камнерезное искусство»).
Алтарный крест. 1657 г. Скульптор Л. Бернини (собор св. Петра, Рим)К монументальным поклонным или памятным К. во Франции относят 7 или 9 небольших каменных монументов (К. Монжуа), воздвигнутых в правление кор. Филиппа III (1270-1285) вдоль пути следования похоронной процессии кор. Людовика IX от Парижа до аббатства Сен-Дени. Они были уничтожены в XVIII в., однако известны по гравюрам XVII-XVIII вв.: монументы 6-угольные в основе, имели ниши, где помещались статуи королей (Людовика VIII, Людовика IX и Филиппа III), и были увенчаны К. Функции монументов не определены. Они могли отмечать места, где произошли чудеса от св. мощей Ремигия Реймсского (Branner R. The Montjoies of Saint Louis // Essays on the History of Architecture Presented to R. Wittkower. N. Y., 1969. P. 13-16) или места, почитаемые в связи с перевозкой тела сщмч. Дионисия Ареопагита (Lombard-Jourdan A. «Montjoies» et «Montjoie» dans la Plaine Saint-Denis // Paris et Ile-de-France: Mémoires. 1974. T. 25. P. 141-181). В любом случае они были связаны с легендарными истоками возникновения Франции и служили символами королевской власти и святости.
Аналогичными по типу являются К. Элеоноры в Англии - 12 богато декорированных резьбой монументов (сохр. 3), сооруженных в 90-х гг. XIII в. по приказу кор. Эдуарда I на пути следования погребальной процессии его жены Элеоноры Кастильской († 1290). Это 3-ярусные часовни готической архитектуры с изобильной декорацией и завершениями в виде К. На ступенчатых основаниях помещены высокие, полигональные в плане, украшенные орнаментами основания, во 2-м ярусе к-рых размещены табернакли со статуями. Выполнены единообразно, но разными мастерами. В Музее Лондона сохранились фрагменты одного из самых роскошных К. Элеоноры, происходящего из лондонского предместья Чипсайд, выполненного под влиянием франц. готики с использованием большого количества мрамора известными поименно строителями и скульпторами короля. Размещение К. Элеоноры повлияло на топонимику окружающей местности, напр., появилось название Чаринг-Кросс в Лондоне.
В эпоху Ренессанса алтарные и процессионные К. были в основном из серебра с позолотой и золота, иногда с драгоценными камнями и эмалью. К.-реликварии могли использовать как алтарные: серебряный К. из баптистерия во Флоренции (Музей собора), к-рый приписывают А. Поллайоло (1457-1459), сделан как реликварий, но был переделан позже для алтаря. Огромный спрос на процессионные и алтарные К. в XV в. заставил мн. художников (напр., Н. Галлуччи) специализироваться на их производстве. Несмотря на то что со временем их появилось много, существовали и уникальные произведения, напр., ирл. процессионный К. из аббатства Лислахтин (графство Керри) (Нац. музей, Дублин), с длинной надписью на ветвях, сохранившей имя художника - Уильям, сын Корнелия и дату создания - 1479 г. На нем изображены распятие и орнамент в виде виноградной лозы; в квадрифолиях на концах ветвей представлены символы евангелистов. На 8-гранном подножии помещены фигуры благословляющих священников, держащих кресты.
Католич. обычай носить К. как знак епископского достоинства поверх альбы (после эдикта Пия V «Missale Romanum», 1570) был подтвержден Климентом VIII в «Ceremoniale Episcoporum» (1600). Такие кресты могли иметь как украшения-инсигнии и др. клирики высокого ранга.
Сохранилось множество К. XVI в.: процессионный из Испании мастера Х. Франсес (1547, Музей Виктории и Альберта в Лондоне); из Италии - золотой К., выполненный М. ди Бастиано Сбарри и А. Джентили (1548-1582) для главного алтаря собора св. Петра в Риме, на нем укрепили скульптурную фигуру Христа работы Дж. делла Порта (1571). Ок. 1657 г. папа Александр VII заказал 2 новых алтарных К. для собора по проекту Дж. Бернини, отлитых в бронзе П. Гварньери по моделям Э. Ферраты (1658-1661). В XVIII в. для изготовления К. стали использовать новые материалы, включая фарфор. По заказу польск. кор. Августа III было сделано не менее 2 фарфоровых наборов для алтарей (мастер И. Кендлер); меньший (1736; Музей собора в Урбино), включавший алтарный К., подсвечники и 2 статуи апостолов, был подарен кард. А. Альбани. В XIX в. тенденция к упрощению форм К. сосуществовала с интересом к средневековью, что особенно проявилось в псевдоготике сев. стран и Англии (стиль О. У. Пьюджина). Выложенные серебром процессионные К. (1850, Музей Виктории и Альберта, Лондон) делал Дж. Хардман (1811-1867) в Бирмингеме. В ХХ в. К. в основном имеют упрощенные формы, напр. К. работы Дж. Бенни (1930, Музей Виктории и Альберта, Лондон).
На Кавказе
На Кавказе принятие христианства государями и царицами часто было отмечено установлением К., на месте которого позднее возникал храм (напр. Джвари). Символом Грузинской Православной Церкви стал крест равноап. Нины - Джвари Вазиса (Крест виноградной лозы), он имеет вытянутую по вертикали форму с приопущенными короткими боковыми ветвями (см. в ст. Нина, равноап.).
Хачкар. 1308 г. Скульптор Момик (Сокровищница мон-ря Эчмиадзин, Армения)Одним из самых распространенных объектов с изображением К. стал хачкар (арм.- «крест-камень») - вертикальная плита из туфа или базальта, обычно установленная на плите или базе. Хачкары известны с IX в. в Армении и в районах с преобладанием арм. населения - в Исфахане (Иран), Иерусалиме. Они всегда обращены лицевой украшенной стороной на запад. Главный мотив - К., обычно очень большой, на фоне орнамента, иногда с искусно вплетенными в него др. К. Надписи содержат дату установки К., имя заказчика и резчика (Момик в мон-ре Нораванк, 1308, или Похос в Гошаванке, 1291). Наибольшего расцвета искусство их резьбы, сложность узоров, само изобилие хачкаров достигает в XI-XIV вв. Делали их и после утраты независимости, до XVIII в., их установкой отмечали победы, вклады в мон-ри, а также строительство мостов, границы земель, их воздвигали в честь исполнения молитвенных прошений (вотивы). Наиболее распространены надгробные хачкары, особенно в позднее время, некоторые кладбища содержат тысячи хачкаров (Норадуз у оз. Севан, Нов. Джульфа). Они могут служить закладными К., быть вставленными в стены храмов, как в Гегарде (1215). Мотивы декора - это Древо жизни, крылатый крест, Голгофа, на к-рую указывают стилизованные ступени. Известен также тип хачкара с изображением Распятия,- аменапркич (арм.- «Всеспаситель»; на территории Армении сохр. 4 хачкара такого типа XIII в.). К. мог также составлять элемент архитектурной декорации как в развитом средневековье, так и ближе к Новому времени, напр., на вост. стене базилики в мон-ре Кобайр, или на юж. стене ц. Успения Пресв. Богородицы в Ананури.
- Рубрики
- Ключевые слова
- Археология христианская, раздел археологии, изучающий древности раннехристианских общин и государств
- Новозаветные реалии
- Предметы церковного обихода
- Литургика. Основные понятия
- Декоративно-прикладное искусство. Предметы церковного обихода (см. также Литургика)
- Иконография Креста Господня
- Крест, орудие казни Христа, ставшее орудием искупления и спасения человека
- Гимнография православная
- Почитание Креста Господня
- См.также
- АГАПА в христ. общинах I – V вв. особая совместная трапеза – «вечеря любви»,- имевшая благотворительные цели и первоначально включавшая совершение Евхаристии
- АМИНЬ богослужебная формула
- АНАВОЛИЙ ткань, используемая в литургической практике православной Церкви
- АНТИМИНС "вместо престола" (греч.), прямоуг. плат с особ. изобр., освящ. и подписан. епископом, на котором соверш. Божественная литургия
- БОГОСЛУЖЕНИЕ одно из самых фундаментальных проявлений человеческой религиозности
- ВИНО алкогольный напиток из винограда. Будучи универсальным символом, В. нередко упоминается в Библии и наряду с др. веществами таинств имеет богослужебное употребление, в т. ч. в Таинстве Евхаристии
- ВИФЕЗДА название купальни в евангельском описании чуда исцеления Иисусом Христом расслабленного
- ВИФСАИДА город, упомянутый в НЗ, родина апостолов Филиппа, Андрея Первозванного и Петра
- ВИФФАГИЯ селение на склоне Елеонской горы, недалеко от Вифании
- ВОСКОМАСТИХ клейкое вещество, используемое в правосл. чине освящения храма
- ЕПИТРАХИЛЬ одно из главных облачений священнослужителей христианской Церкви, возлагаемое священниками и епископами на шею во время совершения церковных служб
- ИКОНА православный литургический образ
- КАДИЛО литургический сосуд для совершения каждения
- КОПИЕ в богослужении правосл. Церкви нож с обоюдоострым лезвием, по форме напоминающим наконечник копья, используемый для изымания Агнца и поминальных частиц на проскомидии
- НАЗАРЕТ поселение в Н. Галилее, на севере Изреельской долины
- НАПРЕСТОЛЬНЫЙ КРЕСТ предмет христ. богослужения, один из важнейших предметов в наборе литургической утвари и в церковном убранстве каждого правосл. храма
- ПЛАЩАНИЦА в правосл. богослужении ткань (либо укрепленный на ткани средник из твердого материала, значительно реже - икона на дереве) с выполненным шитьем или красками изображением погребения Господа Иисуса Христа
- ПОГРЕБЕНИЕ в широком смысле слова - система преднамеренных действий с целью сохранить и/или скрыть (изъять из среды живых) бренные останки умершего человека; как церковный чин - богослужебное последование, совершаемое над телом умершего христианина перед захоронением (в просторечии - отпевание); в смысле специального термина археологии и антропологии - материальный объект (погребальное сооружение, памятник, останки и др.), отразивший следы действий по захоронению