Сергей Федорович (16.06.1860, Чернигов - 10.01.1933, Самара), российский историк, археограф, педагог, организатор науки, академик РАН (с 1925 АН СССР; 1920; член-корреспондент С.-Петербургской АН с 1909), тайный советник (1911). Происходил из разночинцев, потомственный дворянин (с 21 авг. 1878). Отец - Федор Платонович Платонов (1822-1881), наборщик Московской губернской типографии (1841-1849), заведующий (с 1865 смотритель) Черниговской губернской типографией (1849-1869), в 1869-1873 гг. состоял при Департаменте общих дел МВД, с 1873 г. управляющий типографией МВД в С.-Петербурге. Мать - Клеопатра Александровна (урожд. Хрисанфова; 1837 - март 1902).
П.- выпускник частной гимназии Ф. Ф. Бычкова (1878), историко-филологического фак-та С.-Петербургского ун-та (1882). Ученик К. Н. Бестужева-Рюмина. Испытал значительное влияние идей В. О. Ключевского. Оставлен при кафедре русской истории для подготовки к получению профессорского звания. Фактически возглавлял университетский «Кружок русских историков», в который входили В. Г. Дружинин, А. С. Лаппо-Данилевский, С. М. Середонин, Н. Д. Чечулин, И. А. Шляпкин, Е. Ф. Шмурло и др. С 6 сент. 1883 г. преподавал на С.-Петербургских высших женских (Бестужевских) курсах, с 1886 г.- в Историко-филологическом ин-те и Александровском лицее. В 1888-1927 гг. в С.-Петербургском (с 1914 Петроградском) ун-те (с 1924 ЛГУ): приват-доцент (утвержден 6 февр. 1888), исправляющий должность экстраординарного профессора (с 20 окт. 1890, утвержден исправляющим должность 19 дек.), ординарный (утвержден 1 дек. 1899) и заслуженный (с 1912) профессор кафедры рус. истории историко-филологического фак-та; декан историко-филологического фак-та (1900-1905); член Исторического об-ва при ун-те (с 1889). Также преподавал в С.-Петербургском (Петроградском) археологическом ин-те (1904-1915). В 1895-1902 гг. читал курс политической истории членам имп. фамилии - великим князьям Михаилу Александровичу, Андрею Владимировичу, Дмитрию Павловичу и вел. кнж. Ольге Александровне. Организатор и директор (31 июля 1903 - 12 июня 1916) Женского педагогического ин-та, открытого на основе Педагогических курсов Ведомства учреждений имп. Марии при содействии вел. кн. Константина Константиновича; добился строительства для ин-та здания (1904-1906, архитекторы А. И. Зазерский, В. В. Старостин). Глава Петербургской исторической школы, отличавшейся особым вниманием к источниковедческой проблематике. Среди учеников П.- С. В. Рождественский, Н. П. Павлов-Сильванский, А. Е. Пресняков, П. Г. Васенко, А. И. Заозерский, И. И. Лаппо, П. Г. Любомиров, Б. А. Романов.
Член Ученого комитета Мин-ва народного просвещения (11 дек. 1890-1903), помощник редактора «Журнала Министерства народного просвещения» (1890-1895). Член (с 20 сент. 1894) и 1-й выборный председатель (31 дек. 1918 - 8 нояб. 1929) Петроградской археографической комиссии (с 1917 Гос. археографическая комиссия, с 1926 Постоянная историко-археографическая комиссия; см. в ст. Археографические комиссии).
С кон. 1912 г. член Осташковского комитета по постройке Преображенского собора на истоке р. Волги в Волговерховском во имя равноапостольной княгини Ольги женском монастыре, активно способствовал успешному завершению строительства.
В 1918-1923 гг. П.- зам. заведующего Главным (с 1922 Центральным) управлением архивным делом, возглавлял его Петроградское отд-ние. Директор Петроградского археологического ин-та (1918-1922/23), председатель Об-ва российских архивных деятелей (1919-1922). Эксперт российско-польск. смешанной комиссии по исполнению статьи Рижского мирного договора 1921 г., предполагавшей возвращение Польше архивных и библиотечных фондов, перемещенных с ее территории с 1772 г. Директор Пушкинского Дома (1 авг. 1925 - март 1929), БАН (22 авг. 1925 - сент. 1928), академик-секретарь Отд-ния гуманитарных наук АН СССР (7 марта - 8 нояб. 1929).
В ночь на 12 янв. 1930 г. П. арестован по «Академическому делу». Обвинен в том, что участвовал в организации и входил в руководство якобы существовавшего контрреволюционного Всенародного союза борьбы за возрождение свободной России, целью к-рого являлось свержение советской власти и установление конституционно-монархического строя в стране. 2 февр. 1931 г. исключен из состава АН СССР. 8 авг. того же года по постановлению Коллегии ОГПУ выслан в Самару.
П. являлся членом Русского археологического об-ва (с 1890; в 1912-1917 управляющий Отд-нием русской и славянской археологии), Русского географического общества (с 1893), Общества любителей древней письменности (с 1896; его председатель в 1926-1930), Об-ва ревнителей русского исторического просвещения в память имп. Александра III (с 1901; в 1901-1903 член Совета об-ва), Русского исторического об-ва (с 1902), Об-ва истории и древностей российских (с 1904), Историко-родословного об-ва в Москве (с 1906), Русского военно-исторического об-ва (с 1907), Об-ва ревнителей истории (с 1914); почетный, действительный и пожизненный член 16 губ. ученых архивных комиссий и 8 др. региональных об-в и комиссий (Митрофанов. 2014. С. 398-399). С 1887 г. регулярно участвовал в организации и работе всероссийских и областных Археологических съездов.
Награжден орденами св. Владимира 3-й (1 янв. 1906) и 2-й (23 мая 1916) степени, св. Анны 3-й (1 янв. 1895), 2-й (1 янв. 1901) и 1-й (1 янв. 1914) степени, св. Станислава 3-й (24 апр. 1888), 2-й (1 янв. 1898) и 1-й (1 янв. 1908) степени.
Был женат (с 3 июня 1885) на Надежде Николаевне (урожд. Шамонина; 25 дек. 1861 - 13 июня 1928). В браке родились 9 детей, из к-рых трое умерли во младенчестве. Ценным историческим источником является дневник Н. Н. Платоновой, к-рый она вела с перерывами с сент. 1889 по нояб. 1921 г.
П. скончался от сердечной недостаточности. Был похоронен на Всехсвятском кладбище Самары (уничтожено во 2-й пол. 30-х гг. XX в.).
В 1967 г. посмертно реабилитирован, в 1968 г. восстановлен в звании академика АН СССР. Именем П. названа улица в Самаре, в 2008 г. открыт памятный знак на предполагаемом месте могилы ученого.
Основной архивный фонд П. хранится в НИОР РНБ (Ф. 585), также личный фонд П. имеется в РГАЛИ (Ф. 406), отдельные материалы хранятся в ряде региональных архивов РФ.
П.- один из крупнейших специалистов по истории Смутного времени, чьи труды до сих пор не утратили научного значения. Уже магист. дис. «Древнерусские сказания и Повести о Смутном времени XVII века как исторический источник» (опубл.: СПб., 1888, 19132; в 1890 удостоена Большой Уваровской награды АН) сразу же выдвинула его в число ведущих специалистов по данной проблематике. В 1899 г. вышла в свет монография «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв.: (Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время)» (3 окт. того же года защищена П. в Ун-те св. Владимира в Киеве как докторская диссертация; в том же году удостоена Большой Уваровской награды АН). Новизна и научная значимость этой работы - в разработке П. собственной концепции Смуты и ее последствий, в основе к-рой лежит его вывод о «политическом уничтожении» бояр-княжат в годы опричнины, что резко сузило, по его мнению, реальные возможности этого «общественного класса» в развернувшейся после смерти царя Иоанна IV Васильевича Грозного (1584) политической борьбе. Это позволило П. перенести центр тяжести исследования с политической (конституционные стремления верхов) стороны Смуты, что превалировало, напр., у Ключевского, на социальную и вместо боярства выдвинуть на 1-й план др. «общественные классы» в лице «тяглых посадских мужиков», служилых людей и «крепостной массы». В центре внимания П.- личность патриарха Московского и всея Руси сщмч. Ермогена, сыгравшего, по мнению ученого, роль нравственного вождя народа на заключительном этапе Смуты. По оценке П., патриарх Ермоген - по сути единственный из «начальных людей» Русского гос-ва, кого не коснулось растлевающее внимание поляков и Смуты, твердый защитник интересов Православия и рус. национальности (Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты. СПб., 2013. С. 306). Обращение Ермогена к «народной массе» с горячим призывом встать на защиту Отечества характеризуется П. как высокий подвиг патриарха. Не менее существенным был для исследователя и вопрос о программе выхода из Смуты, предложенной патриархом. Суть ее, как показал П.,- в призыве патриарха Ермогена к рус. людям «сплотиться для борьбы не только с польской властью, но и с казачьим беззаконием» (Там же. С. 310). Это была, отмечал П., консервативная программа, направленная против всего того, что отошло за годы Смуты от старых порядков Русского гос-ва. Именно она и легла в основу деятельности Второго ополчения 1611-1612 гг., предопределив тем самым успешный исход всего земского дела.
Главным последствием Смуты, по П., стала смена господствовавшего класса в стране. В Смуте «уничтожалось старое боярство и было поражено казачество. Верх и низ московского общества проиграли игру, а выиграли ее средние общественные слои» (Там же. С. 333) населения в лице служилых людей и тяглых посадских общин. Это «их ополчение овладело Москвой; их «начальники» правили страной до царского избрания; ими же, наконец, был избран царь Михаил» (Там же).
Зримым воплощением торжества «средних классов» в последующие годы стала, по П., деятельность Земских соборов, пока они не были оттеснены в сер. XVII в. на 2-й план быстро набиравшей силу приказной бюрократией.
П. обосновал собственную концепцию опричнины как гос. реформы, направленной против родовой княжеской знати в интересах служилого дворянства и посадского населения. Этот взгляд оказал заметное влияние на отечественную историографию.
В основу «Лекций по русской истории» (18991, 191710) П. положил господствовавшую тогда на университетских кафедрах либеральную теорию закрепощения и начавшегося во 2-й пол. XVIII в. процесса раскрепощения гос-вом сословий, игравшую роль исторического обоснования требований прогрессивной общественности к правительству о проведении реформ, хотя как твердый государственник и патриот он вынужден был в ряде случаев (восстание декабристов, история освободительного движения и др.) из-за излишней политизации и идеологической заданности отсекать крайности в суждениях историков либерально-демократического толка или проходить мимо их трудов. Особого внимания в курсе П. удостоилась позитивная роль Русской Церкви в становлении (Др. Русь), укреплении и защите (Смута нач. XVII в.) рус. государственности. В отличие от Зап. Европы в России, подчеркивал П., Церковь никогда не «подавляла и не становилась выше государства» (Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. М., 2000. С. 404) и ее политическое влияние определялось «только нравственной силой». Собственно это обстоятельство и предопределило, по мнению П., неудачу не соответствующей «историческому течению нашей жизни» попытки патриарха Никона (Минова) поставить церковную власть выше прочих (Там же).
П. подготовил к изданию «Памятники русской письменности, относящиеся к Смутному времени» (РИБ. СПб., 1891 (Л., 19253). Т. 13), завершил (начатое еще в 1862 А. Ф. Бычковым (см. в ст. Бычковы) в составе «Полного собрания русских летописей») издание Никоновской летописи (ПСРЛ. СПб., 1897-1904. Т. 11-13 (1-я пол.); в подготовке к печати 12-го и 1-й пол. 13-го тома П. помогал его ученик С. А. Адрианов), опубликовал Царственную книгу (ПСРЛ. СПб., 1910. Т. 13 (2-я пол.)) и «Новый летописец» (ПСРЛ. СПб., 1914. Т. 14 (1-я пол.); совместно с П. Г. Васенко).
В 20-х гг. XX в., основываясь гл. обр. на своих разработках дореволюционного времени, опубликовал биографические очерки о Борисе Феодоровиче Годунове (Пг., 1921), Иоанне IV Васильевиче Грозном (Пг., 1923), Петре I Алексеевиче Великом (Л., 1926), а также популярное изложение своих очерков по истории Смуты (Смутное время. Пг., 1923). Наряду с этим подготовил ряд работ по новым для себя темам: «Прошлое русского Севера: Очерки колонизации Поморья» (Пг., 1923), «Москва и Запад в XVI-XVII вв.» (Л., 1925) и «Далекое прошлое пушкинского уголка: Исторический очерк» (Л., 1927; об истории Пушкиногорья).