КАБАРДИНО-БАЛКАРИЯ

Наиболее ранние следы человеческой деятельности на территории К.-Б. относятся к палеолиту: Сосруко, Сос в Баксанском ущелье, стоянка Кала-Тёбе в Чегемском ущелье. Многочисленные археологические находки указывают на непрерывную заселенность горной части К.-Б. Памятники неолита обнаружены в Агубековском поселении, на р. Кенже и в др. местах. Найдены остатки плетневых жилищ и керамики эпохи неолита и ранней бронзы, украшения из металла, относящиеся к кругу кобанской культуры. Эпоха бронзы представлена памятниками майкопской культуры (Долинское поселение, курганы в Нальчике и др.), северокавказской и кобанской культур (Каменномостский могильник, Жемталинский клад), выявлены элементы культуры скифов и сарматов, а также ранних алан. В кон. VI в. местное население попало под контроль Тюркского каганата, в VIII в.- под власть Хазарского каганата. С Х в. территория К.-Б. (наряду с территорией совр. Сев. Осетии и Карачаево-Черкесии) входила в состав гос-ва Алания, принявшего не позднее Х в. христианство. После разрушения в кон. XIV в. аланского племенного союза в результате нашествия на Сев. Кавказ войск Тамерлана произошли радикальные изменения территориально-этнических границ; с этого времени следует отдельно рассматривать историю балкарцев, обитавших в горной полосе К.-Б., и кабардинцев, проживавших в равнинной части современной республики.

Балкарцы (на карачарово-балкарском - таулула (горцы)) являются потомками автохтонных кавказоязычных племен, слившихся с перемещавшимися сюда в разное время с севера ирано- и тюркоязычными народностями. По одной из версий, балкарский народ сформировался в результате смешения северокавказских и аланских племен с болгарами (булгарами) и кипчаками, осевшими в предгорьях Кавказа. Вопрос происхождения кавказских племен - предков балкарцев спорен. Это могли быть картвелы (что наиболее вероятно), адыги или вайнахи. Этническая территория балкарцев сформировалась в высокогорной части Центр. Предкавказья. Основная масса тюрков и иранцев проникла в горы Балкарии после разгрома Сев. Предкавказья Тамерланом на рубеже XIV и XV вв., но возможно, что их отдельные группы попадали сюда и раньше. В наст. время балкарцы относятся к тюркоязычным народам, в XIX - нач. XX в. их называли горными татарами (есть основание считать, что еще в нач. XVIII в. наряду с тюркским здесь использовался язык иран. группы). До недавнего времени Балкария представляла собой совокупность неск. независимых горских обществ, в дореволюционной литературе известных как «горские общества Кабарды». Совр. название региона происходит от Балкарского общества (ущелье р. Черек), в более раннее время известного как Басиания (по имени легендарного основателя местного владетельного рода). Средневек. история Балкарии плохо освещена в письменных источниках и в археологических материалах. Считается, что самое раннее упоминание Балкарии содержится в т. н. Цховатской надписи о пленении груз. феодала Рзии Квенипневели «в Басиане». Вместе с тем провинция с таким названием находится в верховьях Аракса, и можно допустить, что в надписи речь идет об этом регионе. В нач. XVII в. о «балкарах», о «болхарских кабаках» и о «местности Малкари на Череке реке» (т. е. только о Балкарском обществе) сообщают рус. документы. В дальнейшем известий о балкарских обществах (о «Малкарии», о «волости Чегем» и т. п.) и о «татарах кабардинских» становится больше. В груз. источниках балкарцы известны под названием «басианы», осетины называли их асами (асон, асиаг), кабардинцы - кушхьэ (горцы).

Кабардинцы (самоназвание - адыгэ) являются потомками синдомеотских племен (впосл. адыго-черкесские племена), сформировавшихся на Черноморском побережье Сев.-Зап. Кавказа в I тыс. до Р. Х. Скифы, сарматы и аланы оказали сильное влияние на предков кабардинцев: синдов, меотов, зихов, керкетов, обитавших на Азово-Черноморском побережье и известных под собирательным названием «адыги» (с XIII в.- черкесы). Нашествие гуннов в IV в. по Р. Х. заставило адыгов переселиться ближе к горам Кавказа и вызвало упадок хозяйственной и культурной жизни всех адыгских племен. В течение всего развитого средневековья адыги находились под сильным влиянием Византии, заинтересованной в проходивших по этим землям торговым путям. С XIII в. заметно и европ. воздействие на местную культуру благодаря располагавшимся в Сев. Причерноморье итал. торговым факториям. В связи с опустошением при монголо-татарах предкавказских земель, ранее населенных аланами, началось массовое перемещение адыгов на восток. Территории К.-Б. они достигли к XV в., уже после нашествия Тамерлана (Ртвеладзе Э. В. К вопросу о времени массового переселения кабардинцев в центр. районы Сев. Кавказа // III Крупновские чт. Грозный, 1973. С. 20-21). Этноним и название региона, по фольклорной версии, произошли от имени Кабарды Тамбиева, предводителя одной из групп адыгов, возглавивших переселение в Центр. Предкавказье. Кабарда, являвшаяся частью Черкесии, изначально охватывала территорию от Пятигорска до междуречья Сунжи и Фортанги и была самым крупным на Сев. Кавказе феодальным объединением. К XVII в. на территории Кабарды существовал ряд феодальных уделов, получивших в рус. источниках названия Б. Кабарда и М. Кабарда.

В средние века население Кабарды не имело своей письменности, в качестве офиц. языка, по-видимому, использовался греческий (в основном элитой общества), к-рый был утрачен в связи с исламизацией Сев. Кавказа (см. ниже). Греч. надписи встречаются на территории совр. К.-Б. до XVII в. включительно.

Занимая выгодное положение в регионе, большую часть своей истории Кабарда являлась зоной персид., крымского и рус. влияний. В Кабарде сменяли друг друга политические группировки, ориентировавшиеся то на Крым, то на Россию. Затяжные войны с тарковскими шамхалами и крымскими ханами вынудили часть адыгских князей во главе с верховным князем Кабарды Темрюком Идаровым в 1557 г. обратиться в Москву с просьбой о покровительстве. В 1559 г. в Москву прибыл младший сын Темрюка Салтанук, принявший крещение с именем Михаил и оставшийся при дворе царя. Более тесными отношения Российского гос-ва и Кабарды стали в результате брака Иоанна IV Васильевича и младшей 16-летней дочери кн. Темрюка Гуашани (в крещении Мария). Свадьба состоялась 21 авг. 1561 г. в Москве. Потомки братьев Марии Темрюковны, перешедших на службу к царю, стали родоначальниками князей Черкасских. В 1567 г. против устья р. Сунжи была воздвигнута рус. крепость Терки - военный форпост России в вост. части Сев. Кавказа. В 1588 г. появилась новая крепость в устье Терека - Тюмень. В горах Сев. Кавказа строились городки гребенских казаков. Адыги отправили неск. посольств в Москву при царях Борисе Феодоровиче Годунове (1602), Василии Иоанновиче Шуйском (1608) и Михаиле Феодоровиче Романове (1615), ища поддержки в неравной борьбе с османами. События Смутного времени остановили сношения рус. властей с черкесами. С посл. четв. XVI в. крымцы и османы укрепляли свое влияние в регионе. Мурат-Гирей, крымский хан, правивший в 1678-1683 гг., имел титул правителя «кабардинских и горских черкесов правой и левой стороны». Представители кабард. знати посылали крымским ханам в подарок рабов и лошадей. Господствующей религией среди кабардинцев и балкарцев в XVI-XVIII вв. был ислам.

В соответствии с Белградским миром, заключенным после русско-тур. войны 1735-1739 гг., Кабарда приобрела статус суверенного гос-ва - «буферной зоны» между Османской и Российской империями. Во 2-й пол. XVIII в. политика России по отношению к Сев. Кавказу изменилась, разрабатывались планы его присоединения. В 1763 г. в урочище Маздогу, куда годом раньше переселился принявший правосл. крещение кабард. кн. Кургока Кончокин с подданными, возвели рус. крепость Моздок. Часть кабардинцев требовала прекратить возведение крепости, правительство ответило отказом, начались военные действия. Новая война, начатая Османской империей под влиянием Франции в 1768 г., закончилась в 1774 г. разгромом турок и окончательно изменила расстановку сил в регионе в пользу России. По условиям Кючюк-Кайнарджийского мира (1774) Османская империя признала Б. Кабарду частью Российской империи. К тому времени царское правительство вводило в Кабарде новую административно-судебную систему, первым приставом Кабарды (представителем Российской империи) в 1769 г. стал Д. Таганов. После 1774 г. оживились связи с Россией северокавказских народов, находившихся в вассальной зависимости от кабард. князей. В подданство России стремились перейти связанные с кабард. князьями балкарские таубии (князья) и осет. алдары (правители областей). По сведениям П. С. Палласа, балкарцы «ищут способы прийти под русское покровительство, чему черкесы всеми силами стараются препятствовать и поэтому никого из них не пропускают на линию» (Кабардино-русские отношения. 1957. Т. 2. С. 462). В марте 1787 г. балкарские таубии Исса, Мисост и др. подали ген. П. С. Потёмкину прошение о принятии их в подданство России и о защите от кабард. князей (балкарские общества платили кабардинцам подати за пользование пастбищами на равнине и в предгорье). С такой же просьбой балкарцы обратились в дек. 1794 г. Часть балкарцев (Черекское общество) вместе с представителями 47 дигорских (осет.) селений приняла рус. подданство в 1781 г. Поскольку не все балкарцы признали власть российского императора, балкарские ущелья служили убежищем для отрядов кабардинцев и др. кавказцев, не желавших подчиниться русским.

Строительство российской укрепленной линии (приграничных казачьих поселений) продолжилось от крепости Моздок на запад, вплоть до Азова. При слиянии рек Малка и Терек в сент. 1777 г. заложили крепость во имя св. Екатерины (ныне ст-ца Екатериноградская). Тогда же были основаны все 7 казачьих станиц на территории совр. К.-Б. В 1780 г. было основано Константиногорское укрепление (совр. г. Пятигорск), в 1784 г.- крепость Владикавказ. Кабардинцы оказывали упорное сопротивление, в 1765, 1769, 1774, 1778-1779, 1785, 1794-1798 гг. шли боевые действия, особенно масштабными они были в 1778-1779 гг. в районе Пятигорья. В 1793 г. были учреждены родовые суды и родовые расправы, в результате чего судебная система в Кабарде перешла под контроль российской администрации, были ограничены власть князей и влияние мусульманского духовенства. В 1799-1807 гг. в Кабарде развернулось шариатское движение. Во время экспедиций в 1804, 1805 и 1810 гг. царские войска подавили сопротивление ок. 300 кабардинских аулов. Окончательное покорение Кабарды связано с ген. А. П. Ермоловым. В 1822 г. он основал во внутренних районах Кабарды ряд казачьих укреплений по рекам Малка, Баксан, Чегем, Нальчик, Урвань, Черек и Урух, тем самым закрыв выходы на равнину из горных ущелий. К окт. 1822 г. на месте Нальчика, с 1808 г. являвшегося резиденцией кабардинских князей и административно-политическим центром Кабарды, по приказу Ермолова была построена крепость Кавказской линии, в 1838 г. при крепости было заложено военное поселение, в 1871 г. преобразованное в слободу - центр Нальчикского окр. Терской обл. В 1822 г. в Приэльбрусье была построена крепость Каменномостская.

В 1825 г. царские войска под командованием А. Л. Вельяминова подавили последнее крупномасштабное восстание и в Кабарде был установлен военно-карантинный режим. Кабардинцы, не желавшие подчиниться российской администрации, в 10-20-х гг. XIX в. бежали в Закубанье (совр. Адыгея), где их аулы образовали т. н. Хажретову Кабарду (Беглую Кабарду), а также в долину Б. и М. Зеленчука (ныне Карачаево-Черкесия), образовав там особую группу зеленчукских кабардинцев (отдельно там же известны бесленеевские кабардинцы); часть кабардинцев переселилась в Чечню, в Дагестан и в Османскую империю. По разным оценкам, из Кабарды уехали от 15 до 20 тыс. чел. К 30-м гг. XIX в. территория Кабарды, простиравшаяся до рек Б. Зеленчук и Кума, на востоке до Сунжи, была значительно сокращена, кабардинцы были вытеснены из Пятигорья. «Беглые» кабардинцы, называвшие себя хажретами (от слова «хиджра» - переселение Мухаммада из Мекки в Медину), продолжали военные действия против российских войск до 60-х гг. XIX в.

В 20-х гг. XIX в. России покорилась Балкария. В 1827 г. балкарские таубии обратились к командующему рус. войсками Вельяминову на Сев. Кавказе с предложением о принятии их в рус. подданство. Делегация от всех балкарских обществ подала прошение в Ставрополе о принятии в рус. подданство с условием сохранения сословной структуры, древних обычаев (адата), ислама, шариатского суда.

В 1860-1862 гг. под влиянием агитации духовенства и российских властей в Османскую империю переселилось 10 340 кабардинцев, гл. обр. феодальная верхушка с подданными, в 1865 г.- еще 3 тыс. чел. Новый этап миграции имел место в нач. XX в. В 1900-1901 гг. в Османскую империю переехали не только кабардинцы (2,6 тыс. чел.), но и впервые балкарцы (780 чел.). В мае 1905 г. были переселены еще 500 кабардинцев из Нальчикского окр.

В 1822-1839 гг. территория совр. К.-Б. находилась в подчинении начальника Кабардинской линии, затем до 1860 г. входила в различные отделения новообразованной Кавказской линии. После образования в 1860 г. Терской обл. территория К.-Б. в 1862-1869/70 гг. входила в Кабардинский окр. данной области, в 1869/70-1874 гг.- в Георгиевский, в 1875-1882 гг.- в Пятигорский, в 1882-1918 гг.- в Нальчикский окр. Терской обл.

В 1905-1906 гг. на территории совр. К.-Б. происходили волнения под влиянием революционных событий в Георгиевске и Пятигорске. В 1913 г. на Зольских пастбищах массовое выступление крестьян против помещиков закончилось кровопролитием. В марте 1917 г. был образован гражданский исполнительный комитет Нальчикского окр. Терской обл. как орган Временного правительства в Кабарде и Балкарии. В апр. того же года состоялся I съезд делегатов народов Кабарды под председательством терского наказного атамана Караулова, на к-ром были избраны новые органы местной власти. На съездах делегатов горских народов в мае и авг.-сент. 1917 г. произошло объединение горского дворянства и духовенства, выразившееся в создании Союза объединенных горцев Кавказа. 20 окт. 1917 г. в Екатеринодаре (ныне Краснодар) был образован Юго-Восточный союз казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей.

В кон. 1917 г. в Терской обл. усилились большевистские настроения. Ряд кабард. делегатов участвовали в созванных большевиками 1-м (Моздок, янв. 1918) и 2-м (Пятигорск, февр.-март 1918) съездах народов Терской обл. На последнем съезде, проходившем 4-5 марта 1918 г., была провозглашена Терская советская республика, образован Терский облсовет. К 21 марта 1918 г. большевики свергли власть Временного правительства на территории К.-Б., арестовали наместника Чижокова и открыли 21 марта 1918 г. 1-й народный съезд представителей трудящихся Кабарды и Балкарии. Однако к авг. 1918 г. власть большевиков в Нальчике была свергнута, возникли 2 местные орг-ции: белогвардейская партия «Свободная Кабарда», к-рую возглавил З. И. Даутоков-Серебряков, и поддержавший большевиков Военно-шариатский революционный совет во главе с Н. Катхановым. В нояб.-дек. 1918 г. на территории К.-Б. на короткое время была восстановлена советская власть, в кон. янв. 1919 г. армия А. И. Деникина вытеснила отсюда большевистские формирования. С янв. 1919 по март 1920 г. территория К.-Б. находилась под контролем армии Деникина, был образован Кабардинский окр. в составе Терско-Дагестанского края. Однако к 15 марта 1920 г. советская власть вновь утвердилась благодаря успешному наступлению партизанских отрядов Кабарды и Балкарии под рук. местного большевистского деятеля Б. Э. Калмыкова. В июле 1920 г. состоялся 1-й окружной съезд советов Нальчикского окр.

20 янв. 1921 г. в составе созданной постановлением ВЦИК РСФСР Горской АССР были образованы Кабардинский и Балкарский округа, центром обоих округов стал Нальчик. 1 сент. 1921 г. Кабардинский окр. в составе Нальчикского, Баксанского, Урванского и Мало-Кабардинского районов (округов) был выделен из Горской АССР и преобразован в Кабардинскую автономную обл. При этом сохранился Балкарский автономный окр. в составе Верхне-Баксанского, Верхне-Чегемского, Хуламо-Безенгиевского и Балкарского районов (округов). 16 янв. 1922 г. Балкарский окр. был объединен с Кабардой в Кабардино-Балкарскую автономную обл. При этом территория автономной области была расширена включением в ее состав 3 казачьих станиц: Александровской, Котляревской и Пришибской (ныне г. Майский) с хуторами. Постановлением Северо-Кавказского крайисполкома от 17 февр. 1932 г. к области были присоединены ст-цы Прохладная (ныне г. Прохладный), Солдатская, Приближная, Екатериноградская и Прохладненский железнодорожный узел. По Конституции СССР, утвержденной 5 дек. 1936 г., была образована Кабардино-Балкарская АССР.

С окт. 1942 г. большая часть К.-Б. была оккупирована немецко-фашистскими захватчиками. Республика была освобождена в янв. 1943 г. в ходе битвы за Кавказ. В соответствии с постановлением Гос. Комитета Обороны СССР от 5 марта 1944 г. ок. 40 тыс. балкарцев было депортировано в Ср. Азию и Казахстан, 8 апр. 1944 г. указом Президиума ВС СССР Кабардино-Балкарская АССР была преобразована в Кабардинскую АССР. Постановлением ЦК КПСС от 24 нояб. 1956 г. была восстановлена автономия балкарского народа, начато его возвращение на родину; 28 марта 1957 г. Кабардинская АССР вновь стала называться Кабардино-Балкарской АССР. На сессии ВС Кабардино-Балкарской АССР 31 янв. 1991 г. была принята Декларация о гос. суверенитете, согласно к-рой К.-Б. была провозглашена субъектом СССР, впосл. это решение было отменено как неконституционное. В авг. 1991 г. был введен пост президента, 10 марта 1992 г. утверждено совр. название республики, 1 сент. 1997 г. принята совр. Конституция К.-Б.

За более чем тысячелетний срок после проникновения к кабардинцам и балкарцам монотеистических религий предшествовавшие им религ. взгляды должны были трансформироваться настолько, что по оставшимся рудиментам реконструировать их первоначальный вид практически невозможно. Можно лишь априорно предполагать, что на тот период имел место политеизм с пантеоном общинно-племенных божеств. Вероятно, в то же время начали складываться известные в позднее время почитание «священных мест», культы природных стихий, предков и домашнего очага, вера в загробную жизнь. Такие религ. воззрения, определяемые как «языческие», известны лишь по т. н. этнографическому периоду изучения Кавказа, и их трудно отделить от элементов, имеющих христ. и мусульм. происхождение. Это, в частности, касается пантеона небожителей, мн. представители которого являются христ. святыми, но при этом восприняли национальные имена, поэтому «божествами» их называют условно.

В пантеоне кабардинцев, существовавшем в позднесредневек. время, исследователи выделяют 3 основных категории божеств: общенациональные, региональные и племенные (семейные). Общенациональными божествами у адыгов были: создатель Вселенной великий бог Тха (Тхашхо, Тхьэшхуэ), бог неба Уашхо (Уащхъуэ), бог души Псатха (Псэтхьэ), бог плодородия Тхагаледж (Тхьэгъэлэдж), бог огня и покровитель кузнецов Тлепш (Лъэпщ), бог леса и покровитель охотников Мазитха (Мэзытхьэ), покровитель наездников Зекотха (Зэкуэтхьэ), покровитель овец Амыш (Амыщ) и др. Важно отметить, что у адыго-черкесов основа «тха» присутствует не только в имени Великого Бога (Тхашхо), но и во мн. именах иных представителей адыгского пантеона. Предки балкарцев исповедовали религию, сходную с язычеством древних адыгов. Верховное божество балкарцев называлось общетюркским именем Тейри (Уллу-Тейри - Великий Тейри, в отличие от др., рангом ниже, божеств - тейри).

Упоминаний о массовой христианизации населения, к-рое проживало на территории К.-Б., в письменных источниках нет. Однако известия о том, что в В. Чегеме существовали остатки христ. церквей, а также греч. рукописи, дали возможность В. А. Кузнецову предположить, что там находился центр Кавкасийской епархии (Кузнецов. 2002. С. 82-84). Но его попытки отнести создание Кавкасийской митрополии к кон. XIII в. безосновательны. Во-первых, приводимая Кузнецовым информация о том, что на Соборе в К-поле при имп. Андронике II Палеологе (1282-1328) якобы присутствовал Кавкасийский еп. Василий, основана на недоразумении в прочтении одной фразы у Досифея II Нотары. На Влахернском Соборе 1285 г. отмечены митрополиты Зихии Василий и Алании и Сотириуполя Никита (Laurent V. Les signatures du seconde Synode des Blakhernes (Ete 1285) // EO. 1927. Vol. 26. P. 147-148). Во-вторых, в Notitiae episcopatuum 17-19 (Darrouzes. Notitiae. P. 400, 407, 413) Кавкасийская митрополия занимает место, следующее после Литовской, а создание последней относится в рукописях Notitia 17 то к 1282, то к 1300 г. Однако дата эта явно «испорчена», поскольку патриарх Иоанн XIII Глика вступил на престол в 1315 г.; в наст. время считается, что учреждение Литовской митрополии произошло до 1317 г. (ПЭ. 2000. Т.: РПЦ. С. 51). Можно предположить, что Кавкасийская епархия так же была выделена патриархом Иоанном Гликой из Аланской митрополии, как Киевская митрополия была разделена на 2 части, в т. ч. Литовскую.

Кавкасийский архиерей присутствовал в К-поле на синодах, один из которых состоялся в авг. 1317 г., другой - позднее (Hunger. Register. 1981. Tl. 1. S. 334, N 50; S. 342, N 51). Вероятно, это был Савва, архиеп. Кавкасийский, его поминание отмечено в Сугдейском синаксаре 2 апр. 1318 г. (Νυσταζοπούλου Μ. Γ. ῾Η ἐν τῇ Ταύρικῃ Χερσονήσῳ πόλις Σουγδαία ἀπὸ τοῦ ΙΓ᾿ μέχρι τοῦ ΙΕ᾿ αἰώνος. Αθῆναι, 1965. Σ. 131. N 140).

Последний раз Кавкасийская митрополия упоминается в деле Аланского митр. Симеона, к-рый помимо прочего к июлю 1356 г. поставил Кавкасийского митрополита и тем самым нарушил права К-польского патриарха, за что и был низложен Каллистом I (Hunger. Register. 1981. Tl. 3. S. 212-229, N 215). Однако в 1364 г. права Симеона, в т. ч. на «места около Алании, Кавкасии и Ахохии», были подтверждены патриархом Филофеем Коккином (Miklosich, Müller. 1860. T. 1. P. 477-478. N CCXXI; о деле Симеона см.: Hinterberger M. Die Bezeichnung für eine mongolische Urkunde im Patriarchatsregister von Konstantinopel: διαλείχιον-jarlïγ // JÖB. 1999. Bd. 49. S. 177-180; Kresten O. Die Affare des Metropoliten Symeon von Alania im Spiegel des Patriarchatsregisters von Konstantinopel // Anzeiger der phil.-hist. Klasse der Osterreichischen Akademie der Wissenschaften. W., 2002. Bd. 137. S. 5-40). Т. о., Филофей рассматривал действия Симеона как законные, что может свидетельствовать о том, что к началу его Патриаршества (1353) Кавкасийская епархия вновь вошла в состав Аланской митрополии. Произойти это могло еще при патриархе Исидоре I Вухире (1347-1350), к-рый также упразднил раздел Киевской митрополии.

Поскольку в акте 1364 г. Кавкасия названа наряду с Ахохией, исследователи предполагают, что эти области располагались неподалеку друг от друга (Малахов С. Н. К истории Аланской митрополии К-польского патриархата (местонахождение визант. Ахохии) // Мир Православия. Волгоград, 1998. Вып. 2. С. 20-24; Кузнецов. 2002. 80-82; Малахов С. Н. Алано-визант. заметки. [Ч.] 3 // Византия: Общество и Церковь: Сб. науч. ст. Армавир, 2005. С. 280-281). Кузнецов считает Ахохию соответствующей горной зоне Сев. Осетии. Малахов связал это название с абхаз. названием убыхов «агухоуа» и абхазско-абазинским обозначением кабардинцев «агвхъауа» (народ, находящийся в начале середины, или люди, живущие у начала (истока) р. Гвым (Гум=Кума)). Также Малахов приводит фольклорные воспоминания о христ. епископе (шехнике) из одной черкес. песни. Однако позднее исследователь, сопоставив Ахохию с топонимами на итал. картах (Auchaxia, Auogassia и подобные), а также с нартовскими мифотопонимами «море Ахох» и «гора Ахох», разместил Ахохию в районе Цандрипша (Абхазия). Т. о., связь информации источников о Кавкасийской епархии и об Ахохии с территорией К.-Б. представляется недостаточно обоснованной.

Хотя в XIV-XV вв. часть адыгских народностей придерживалась христианских обрядов и традиций, христианство у них сосуществовало с дохрист. верованиями. Архиеп. Иоанн де Галонифонтибус на рубеже XIV и XV вв. отмечал, что адыги «лишь в некоторых обрядах и постах следуют грекам», т. к. «они имеют свои собственные культы и обряды» (Иоанн де Галонифонтибус. 1980. С. 17).

В XVI-XVII вв. после установления связей с Московским гос-вом распространение христианства в Кабарде получило новый импульс. Первое посольство черкес. князей прибыло в Москву в 1552 г.; в 1561 г. принятие Кабарды под покровительство московского царя, состоявшееся в 1557 г., было закреплено браком Иоанна IV Васильевича и Марии, дочери кабардинского кн. Темрюка. В 1560 г. из Москвы в Кабарду было послано духовенство для крещения «кабартанских черкас» (ПСРЛ. СПб., 1906. Т. 13. 2-я пол. С. 324). Известны случаи крещения черкес. знати, в первую очередь тех, кто выезжали в Москву. Христианизация коснулась и рядовых кабардинцев. К 1623 г. рядом с крепостью Терки находилась как Черкасская слобода, так и «новокрещеных черкас слобода» (Хождение купца Ф. Котова в Персию. М., 1958. С. 33). Однако в это время проходила активная исламизация Кабарды. В 1625 г. Дж. Лукка писал: «Одни из них [черкесов] магометане, другие следуют греческому обряду, но первых больше. Хотя священник, живущий в Терках, приходит иногда к ним совершать таинство крещения, но он мало наставляет их в [христианском] законе, так что они постоянно мусульманятся; они от греческой веры только сохранили обычай носить съестные припасы на могилы покойников да соблюдают некоторые посты» (Адыги, балкарцы и карачаевцы. 1974. С. 70). В 1637 г. кабардинский мурза Муцал Черкасский жаловался на крещение в Терках его дворовых людей (Кабардино-рус. отношения в ХVI-ХVIII вв. 1957. Т. 1. С. 164. № 112).

К балкарцам христианство проникало из Грузии. Сын балкарского владетеля Айдабула Енбулат, посетивший Имеретию вместе с рус. посольством В. Жидовинова и Ф. Порошина, был в 1655 г. крещен в Кутаиси (Переписка на иностранных языках грузинских царей с российскими государями от 1639 по 1770 гг. СПб., 1861. С. LXI; Виноградов В. Б. Балкарцы в русско-кавказских отношениях ХVII в. // ВИ. 1985. № 6. С. 176).

Балкарцы продолжали почитать древние церкви, причем сохранились балкар. обозначение храма - килиса (от греч. ἐκκλησία). Священников называли «папас»; это слово восходит к греч. термину и имеет аналоги в Закавказье. Одновременно почитались священные камни, отдельные деревья или рощи. Так, близ бывш. с. Шаурдат до кон. XIX в. поклонялись грушевому дереву Раубазы-Терек, в Б. Карачае - сосне Джангыз-Терек. Жители Чегемского ущелья в Балкарии поклонялись священным камням Байрам-Таш и Аштотур-Таш, около к-рых совершались жертвоприношения. В Чегемском ущелье известен топоним Папасова земля (Земля священика) - название урочища близ горы Калеж в окрестностях с. Каменномостского. Влияние христианства отразилось в балкар. названиях дней недели: Геурге кюн (день св. Георгия - вторник), Бурас кюн (день св. Параскевы - среда), Байрым кюн (день св. Марии - пятница). Образы мн. небожителей адыго-черкесов, балкарцев и карачаевцев складывались на христ. основе, сочетающейся с более ранними традициями (подробнее см. в ст. Карачаево-Черкесия).

По утверждению Ш. Ногмова, христианство в Кабарде исчезло к 1717 г., хотя отдельные обряды и имена святых остались в народной памяти. У балкарцев христианство сохранялось до нач. XIX в. В сообщении о горских народах, посланном в российскую Коллегию иностранных дел в нояб. 1743 г., кабард. князья М. Атажукин и А. Гиляксанов указывали, что балкарцы, проживающие в волостях Чегем, Безенге, Хулам, Хусыр и Малкар, «были христианского закона, который и ныне многие из них содержат, и для того весною 7 недель и при окончании лета 2 недели постятся и никаких мяс, молока и масла не едят, а владельцы их в махометанском законе» (Русско-осетинские отношения в XVIII в. 1976. Т. 1. С. 37). Имеются сведения о почитании древних церквей балкарцами в XVIII в. А. Тузов, побывавший в В. Чегеме в 1743 г., писал, что после поста местные жители «сходятся в церковь и во оной зарежут быка и, сваривши, разговляются, и от огня внутрь церквей весьма закоптело, и двери все замазаны салом» (Сообщение кизлярского дворянина А. Тузова в Коллегии иностр. дел... // Мат-лы по истории Осетии (XVIII в.). Т. 1. Орджоникидзе, 1933/1934. С. 34-35. (Изв. СОНИИ; Т. 6)). По сведениям И. А. Гюльденштедта, у каменной церкви в том же oкруге «беременные женщины обычно дают священный обет принести в жертву животное и устроить торжественное его съедение» (Гюльденштедт И. А. Путешествие по Кавказу в 1770-1773 гг. / Пер.: Т. К. Шафрановская. СПб., 2002. С. 225). В XX в. при обследовании археологами руин древних церквей Байрым и Хустос в В. Чегеме находили кости животных (Акритас П. Г. Археологические исследования Чегемского ущелья в 1959 г. // Сб. статей по истории Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1961. Вып. 9. С. 188; см. также разд.: Христ. архитектурные и археологические памятники). В тех же храмах еще в кон. XVIII в. хранилось церковное имущество, в т. ч. книги и богослужебные одежды.

В 1759 г. правитель М. Кабарды Кургока Кончокин принял крещение с именем Андрей и переселился с крестившимися подданными в урочище Маздогу. Из числа переселенцев, гл. обр. крещеных осетин и кабардинцев, была создана горская Моздокская казачья команда, насчитывавшая ок. 100 чел. Несмотря на господство ислама в Кабарде, часть кабардинцев, бежавших в крепость Моздок (основана 5 июля 1763), приняла крещение. В 1764 г. в Моздоке насчитывалось более 200 новокрещеных кабардинцев. В 80-х гг. XIX в. правосл. кабардинцев в Моздоке было примерно в 2,5 раза больше, чем мусульман,- ок. 900 чел. В наст. время моздокские кабардинцы составляют особую этническую группу, они проживают помимо Моздока в ст-це Луковской (Сев. Осетия-Алания) и в Курском р-не Ставропольского края.

В нач. XIX в. в регионе усилилось правосл. миссионерство в связи с созданием в С.-Петербурге Православного миссионерского об-ва. В 1818 г. в Георгиевске открылось Кавказское отд-ние Российского Библейского об-ва. В ведомости от 10 мая 1820 г. указывалось количество «крещеных горцев в Балкарском приходе» - 549 чел. Митр. Феофилакт (Русанов) в письме ген. Ермолову от 6 июня 1820 г. передал слова прот. Николая Самарганова, посланного к балкарцам и дигорцам: «Два народа весьма расположены к принятию христианства, и он в короткое время успел уже окрестить 230 душ». Митр. Феофилакт просил Ермолова «запретить черкесам обижать дигорцев и бассиан (балкарцев) за желание их креститься» (АКавАК. 1870. Т. 4. С. 879). В целом попытки миссионеров изменить верования балкарцев, по-видимому, были почти безрезультатны.

Становление и развитие христианства на территории К.-Б. с XVIII в. связано с колонизацией региона казаками и слав. крестьянским населением. В кон. 80-х гг. XVIII в. здесь существовали 4 населенных пункта, в к-рых жили более 1,5 тыс. русских и украинцев: г. Екатериноград (ст-ца Екатериноградская), слободы Прохладная, Малка (впосл. ст-ца Солдатская) и с. Близкое (позднее ст-ца Приближная). Одновременно с селами и со станицами строились храмы: деревянная ц. свт. Николая Чудотворца в Прохладной построена в 1765 г. (сгорела в 1873, каменный собор освящен 6 дек. 1886), храм вмч. Димитрия Солунского в ст-це Приближной был возведен в 1782 г. (сгорел, новая деревянная церковь сооружена в 1848, в 1870-1873 построен каменный храм), храм арх. Михаила в ст-це Солдатской - в 1775 г. Ст-ца Екатериноградская была основана в 1777 г., одновременно началось строительство церкви. В 1845 г. на месте прежнего храма начато возведение каменного, Свято-Евфимиевская ц. была освящена в июне 1850 г. Это старейшее церковное здание из ныне действующих на территории К.-Б. В 20-х гг. XIX в. на средства стоявшего в Нальчике полка в крепости был построен храм. В 1866 г. в Нальчике имелось 2 церкви: батальонная и приходская. Приходский храм был сооружен по завещанию бывш. начальника центра Кавказской линии ген. С. И. Хлюпина на его средства. В 1838-1839 гг. были основаны постоянные поселения на линии Военно-Грузинской дороги по левому берегу Терека, где также появились церкви. Так, церковь в ст-це Александровской упоминается в 1846 г.

С 1885 г. приходы в Нальчикском окр., образованном в 1881 г. в составе Терской обл., входили во Владикавказскую и Моздокскую епархию (до упразднения кафедры в кон. 20-х гг. XX в.). Нальчикский окр. включал населенные пункты совр. К.-Б. и ряд казачьих станиц с правосл. населением.

В 1901-1902 гг. Е. А. Хомякова, дочь А. С. Хомякова, на собственные средства построила Троицкую ц. в груз. стиле для жителей рус. хутора, образованного ею в 1881 г. на купленной у поручика Э. Ногмова земле. В 1904 г. при церкви на средства Хомяковой была создана жен. община (см. Св. Троицы жен. мон-рь в с. Совхозном). 31 мая 1906 г. Владикавказский и Моздокский еп. Гедеон (Покровский) подал прошение в Синод об учреждении в имении Хомяковой жен. общины во имя прп. Серафима Саровского с приютом и больницей. По определению Синода от 20 нояб. 1908 г. была утверждена Свято-Троицкая Серафимовская жен. община. В первые 2 года в мон-ре на средства Хомяковой построили неск. зданий: келейные корпуса, школу-приют для 40 сирот. В 1915 г. на расширение приюта для детей погибших воинов община получила из казны 10 тыс. р., число воспитанниц приюта выросло с 40 до 150. В мон-ре действовала больница. В 1909 г. в ст-це Пришибской был освящен храм во имя св. Михаила, построенный по решению местной казачьей общины.

Собор Марии Магдалины в Нальчике. 2004–2010 гг.В 1903 г. в составе 4-го (Нальчикского) благочиннического округа Владикавказской епархии насчитывалось 19 церквей и часовен: в Нальчике, в селах Баксан, Новоивановское и Новокременчугское, в станицах Екатериноградской (2 церкви), Приближной, Пришибской, Прохладной, Солдатской, Александровской, Котляревской, Змейской, Николаевской, Старопавловской, Ростовановке, Государственной и Курской (6 последних станиц в 30-х гг. XX в. отошли Ставропольскому краю). Два храма в с. Зольском (Николаевский и кладбищенский Михайловский) в пределах совр. К.-Б. до 1917 г. входили в 3-й благочиннический округ. В 1908 г. ряд станиц был выведен из округа. Правосл. население округа в 1917 г. оценивалось примерно в 19 тыс. чел.

После окончательного установления в регионе советской власти начались гонения на религ. орг-ции. В сент. 1922 г. было проведено изъятие ценностей из правосл. храмов и мечетей. Под давлением местных властей в сер. 20-х гг. насаждался обновленческий раскол, в обновленчество отпало все правосл. духовенство региона, в т. ч. благочинный К.-Б. прот. Сергий Касимов. В 20-х гг. был упразднен Троицко-Серафимовский мон-рь. В 1928 г. разрушили Симеоновский собор в Нальчике. Богослужения стали совершаться в преобразованной в храм кладбищенской часовне, куда перенесли престол во имя прп. Симеона Столпника; кладбищенская церковь была закрыта в 40-х гг. XX в. К нач. 1929 г. в 3-м (Нальчикском) благочинническом округе Владикавказской епархии, частично включавшем территорию К.-Б., действовали 8 храмов, в к-рых служили 9 священников, 3 диакона, 2 псаломщика.

В 1930 г. было создано обл. оргбюро «Союза воинствующих безбожников», в 1935 г. организованы районные оргбюро. В 30-х гг. процессы закрытия и сноса культовых зданий регулировала комиссия по вопросам культов при Кабардино-Балкарском облисполкоме, созданная в июне 1931 г. и упраздненная в 1938 г. В эти годы были закрыты и разрушены храмы: в селах Баксан (1936), Кременчуг-Константиновское, Новополтавское, в станицах Александровской, Котляревской (2 храма), Прохладной (1938), Пришибской (1939), Приближной, Солдатской, Екатериноградской (1940). Активно проводилась антирелиг. пропаганда, организовывались антирождественские, антипасхальные кампании. К 1941 г. в К.-Б. не осталось ни одного действующего правосл. храма.

Ситуация немного изменилась в годы Великой Отечественной войны. В период нем. оккупации (1942-1943) открылись правосл. молитвенный дом в Нальчике и Михайловская ц. в ст-це Солдатской; они действовали и после освобождения К.-Б. В тех населенных пунктах, где церкви были разрушены, богослужения начали совершаться в приспособленных для этого помещениях. Инициатором возрождения церковной жизни в К.-Б. стал прот. Захария Гончаревский, являвшийся в 1943-1945 гг. настоятелем возрожденного Симеоновского прихода в Нальчике. В июне 1945 г. уполномоченный по делам РПЦ К. Смоляр добился снятия священника с регистрации. Община Нальчика направила жалобу председателю Совета по делам РПЦ Г. Г. Карпову, прося вернуть настоятеля, но это не дало результатов. Новым настоятелем нальчикского прихода и благочинным стал назначенный в 1946 г. свящ. Димитрий Сквозников, к-рый впосл. также был объектом преследований властей.

К нач. 1946 г. в пределах совр. К.-Б. насчитывалось 11 правосл. общин: в Нальчике (ц. прп. Симеона и кладбищенский храм), в г. Прохладном, в селах Докшукино (ныне г. Нарткала), Кременчуг-Константиновское, Баксан, в станицах Солдатской, Екатериноградской, Пришибской (2 храма). По данным уполномоченного по делам РПЦ по Кабардинской АССР И. Андреева, Рождество Христово в 1950 г. в храмах Нальчика и Прохладного встретило более 2 тыс. чел. Однако гонения на Церковь в 40-х гг. не прекратились. В 1949 г. закрыли Покровский храм в Прохладном. В февр. 1950 г. был уволен настоятель Покровской ц. в Баксане прот. Димитрий Сигорский за совершение треб в домах колхозников и за проведение крестного хода на р. Баксан в праздник Богоявления. Впосл. клирик был репрессирован.

В кон. 50-х - нач. 60-х гг. XX в., в период усиления гонений, число правосл. общин в К.-Б. уменьшилось с 10 до 7. В 1965 г. действовали приходы в городах Нальчик, Прохладный, Майский, Докшукино, в пос. Баксан, в станицах Солдатской и Екатериноградской, составлявшие благочиние Ставропольской и Бакинской епархии. В них служили 9 священников, 2 диакона, 8 псаломщиков. До кон. 80-х гг. XX в. изменений в численности храмов и духовенства не было. В то же время, по данным властей, религ. активность жителей республики была все эти годы стабильно высокой. Благодаря благочинному прот. Иоанну Остапчуку (благочинный в 1951-1998) К.-Б. стала регионом, где правосл. священнику было относительно просто получить регистрацию. Особенно это было заметно в сравнении с крайне жесткой политикой властей в Ставропольском крае. В 70-80-х гг. XX в. значительная часть священнослужителей Ставропольской епархии была рукоположена и начала служение в Нальчике.

В кон. 80-х гг. религ. жизнь в К.-Б., как и во всей стране, оживилась. В 1986 г. было построено здание воскресной школы при Симеоновской ц. в Нальчике, к 1988 г. отреставрировано здание храма. В 1990 г. зарегистрирована правосл. община в с. Новоивановском. Всего в 1992-1998 гг. было зарегистрировано 12 новых правосл. приходов. В 1999 г. построен Георгиевский храм в г. Тырныауз, первый настоятель которого свящ. Игорь Розин был убит в мае 2001 г. и ныне почитается мн. правосл. жителями республики как мученик за веру. В 2000 г. возрожден Свято-Троицкий жен. мон-рь в с. Совхозном Зольского р-на. Организован детский приют в ст-це Александровской. В Нальчике построен собор во имя равноап. Марии Магдалины (2004-2010), получивший в 2011 г. статус кафедрального. В пригороде Нальчика, в пос. Звёздном, построена ц. св. Иоанна Воина. В 2001 г. в Прохладном вместо разрушенного храма была заложена Покровская ц. Действуют храмы в воинских частях и в местах заключения. В 2011 г. приходы К.-Б. были переданы из Ставропольской епархии в новообразованную Пятигорскую и Черкесскую епархию.

Ин-т перевода Библии ведет работу по переводу книг Свящ. Писания на языки народов К.-Б. В 1993 г. был издан перевод НЗ на кабардино-черкесский язык (переизд. в 2007), в 2009 г. опубликована часть книг ВЗ в переводе на кабардино-черкесский. В 1994 г. издан перевод НЗ и Псалтири на балкарский язык (переизд. в 2000).

Католические общины появились на Сев. Кавказе в кон. XVIII в., 1-й приход был создан иезуитами в Моздоке в царствование Александра I (1801-1825), затем был построен храм в Пятигорске. В годы Кавказской войны число католиков в регионе резко увеличилось, поскольку здесь служили воинские формирования из участников Польского восстания 1830 г. В 1850 г. упоминается устроенная нем. поселенцами католическая домовая часовня в Нальчике, впосл. упраздненная. Первый на территории К.-Б. католич. приход был образован в Нальчике и состоял из поляков, поселившихся здесь в кон. XIX в. До 1917 г. были образованы католич. приходы в с. Благовещенка (состоял из польск. семей, переселившихся в 1916 из Сунженского окр.) и в ст-це Прохладной (состоял из немцев, поляков и белорусов, поселившихся здесь в 1912). Указанные храмы входили в состав католич. Тираспольско-Саратовского диоцеза (центр - Саратов), в 30-х гг. XX в. все они были закрыты.

Возрождение католич. Церкви на Сев. Кавказе связано с насильственным переселением советских немцев во время Великой Отечественной войны. С 1941 г. осуществлялась массовая депортация немцев из мест их компактного проживания (Поволжье, Юж. Украина, Кубань) в Ср. Азию, Сибирь и Казахстан. В кон. 60-х - нач. 70-х гг. XX в. отдельные семьи начали возвращаться в европ. часть России. Их дома, как правило, были заняты, поэтому немцы компактно селились на новых местах. Одним из центров их проживания стал г. Прохладный в К.-Б. К нач. 80-х гг. XX в., по нек-рым свидетельствам, местная нем. община насчитывала более 10 тыс. чел. Многие из них были католиками и ездили на богослужение в Тбилиси, Одессу, Белоруссию и Прибалтику.

В 1975 г. из Риги в К.-Б. приехали 3 монахини конгрегации Бедного Младенца Иисуса, к-рые способствовали созданию прихода Св. Семейства в Прохладном. 12 мая 1982 г. была зарегистрирована римско-католическая община в К.-Б., к-рая стала 3-м легальным католич. приходом в РСФСР после приходов Москвы и Ленинграда и 1-й общиной, получившей регистрацию за последние 50 лет. 10 мая 1983 г. община купила дом в Прохладном и устроила в нем храм, на мессы приезжали католики из Нальчика, Благовещенки и Нарткалы. 2 июля 1991 г. для общины в Прохладном назначили постоянного священника, стараниями к-рого были зарегистрированы католические приходы в Махачкале, во Владикавказе, в Грозном, в Нальчике.

В 90-х гг. XX в. мн. немцы покинули Сев. Кавказ, в частности, приход в Прохладном сократился примерно на 3/4, однако к сер. 90-х гг. наметился рост числа католиков за счет приехавших в регион армян и ассирийцев, к-рым пришлось оставить родные места из-за военных столкновений в Закавказских республиках.

В наст. время в К.-Б. действуют 3 католич. прихода: храм св. Иосифа в Нальчике, храм Св. Семейства в Прохладном и храм Благовещения Богородицы в с. Благовещенка Прохладненского р-на, к-рые входят в епархию св. Иосифа с центром в Саратове. В Нальчике под католич. храм была перестроена квартира в жилом доме, там же разместились община монахинь и детский приют. В приходе с. Благовещенка живут 2 монахини из конгрегации св. Иоанна, в Нальчике с кон. 90-х гг. XX в.- монахини из ордена Миссионерок Божественной любви (Сестер матери Терезы), а также монахи из ордена св. Иоанна (иоанниты).

Ок. 5% верующих в К.-Б.- представители различных направлений протестантизма.

Лютеранство на Сев. Кавказ принесли немцы, поселившиеся здесь во 2-й пол. XIX в. В 60-х гг. этого столетия близ Нальчика образовалась нем. колония Александровская (ныне станица). Наиболее крупная нем. колония с лютеран. церковью находилась на территории совр. г. Прохладного, она входила в состав Владикавказской лютеранской епархии. В 1936 г. все лютеран. общины Сев. Кавказа были разгромлены, проживавший во Владикавказе еп. Осип Торосьянц был арестован и скончался в заключении. В 1944 г. лютеран. общины возобновили легальную деятельность в К.-Б., была зарегистрирована община лютеран в Прохладном. С кон. 80-х гг. XX в. лютеран. общины действуют также в городах Нарткала и Майский.

Баптисты и вероучительно близкие к ним евангельские христиане появились на Сев. Кавказе в 80-х гг. XIX в., это были в основном переселенцы с Украины и из центрально-черноземных губерний. Наиболее крупными центрами деятельности баптистов стали Куркужинские хутора близ с. Новокременчугского и Зольские хутора, где существовало поселение ссыльных баптистов - хутор Баптистский (ныне в черте райцентра Зольское). В 1906 г. баптистами и евангелистами также являлись более 100 жителей станиц Прохладной и Котляревской. К началу Великой Отечественной войны деятельность баптистов в К.-Б. была запрещена. Баптисты получили регистрацию в дек. 1945 г. Первоначально действовали 6 общин баптистов с молитвенными домами в городах Нальчик, Прохладный, Майский, Докшукино, пос. Терек Терского р-на (ликвидирована в 1950) и в райцентре Зольское (ликвидирована в нач. 60-х гг.). В наст. время в К.-Б. насчитывается 7 общин баптистов (2 в Нальчике, по одной в Нарткале, Майском, Прохладном, Тереке, Тырныаузе) и 3 общины евангельских христиан (в Нальчике).

В Нарткале и Прохладном имеются общины отделившегося от баптистов движения инициативников, к-рые еще с советского времени принципиально не регистрируются. В Нальчике действует община методистов.

Группы молокан известны на территории республики с 60-х гг. XIX в., когда впервые упоминается хутор Молоканский близ Нальчика. В 1999 г. в Нальчике была зарегистрирована община духовных христиан-молокан, подчиненная Союзу духовных христиан-молокан с центром в с. Кочубеевском Ставропольского края.

Пятидесятники и пресвитериане с 90-х гг. XX в. имеют в К.-Б. по одной зарегистрированной общине (в Нальчике). Близкие к ним христиане веры евангельской в 1999 г. зарегистрировали свои общины в Нарткале, Майском, Прохладном, к ним в 2005 г. прибавились общины в Тереке и в Благовещенке Прохладненского р-на.

Адвентисты седьмого дня действуют в К.-Б. с 1930 г. Первая община появилась в ст-це Прохладной. К наст. времени общины адвентистов имеются также в Нарткале, Майском, Нальчике и Тырныаузе.

Небольшие общины свидетелей Иеговы существовали в К.-Б. в 60-70-х гг. XX в. В 90-х гг. XX в. были зарегистрированы 6 общин и религ. групп: в Нальчике, Нарткале, Майском, Прохладном, Тереке, Тырныаузе. В 1999 г. община в Прохладном была снята с регистрации.

Распространение ислама среди адыгов и предков балкарцев происходило на протяжении неск. веков начиная с периода монг. господства. После принятия ислама ханом Узбеком (1313) началось строительство мечетей на территории Орды, в т. ч. в Центр. Предкавказье. О мечети, сооруженной в 1334 г. в окрестностях горы Бештау, упоминает Ибн Баттута. В К.-Б. найдены руины Нижнеджулатской кирпичной мечети с остатками минарета и погребальным склепом. Установление владычества Османской империи и Крымского ханства в Вост. Причерноморье в посл. трети XV в. положило конец распространению на Кавказе христианства. Одновременно контакты с мусульм. народами Дагестана, Крымского ханства и Ногайской Орды способствовали исламизации адыгов, в частности кабардинцев. Методы исламизации носили двойственный характер. Первый кабард. историк Ш. Ногмов писал о принуждении крымским ханом кабардинцев к принятию ислама, добавляя, что «магометанское духовенство спешило воспользоваться тягостным положением кабардинцев, дабы обратить их к магометанству, не щадя при этом ни обещаний, ни подарков» (Ногмов. 1994. С. 115). В «Записках о Черкесии» др. адыгский просветитель, С. Хан-Гирей, отмечал, что ок. 1570 г. крымский хан Шахбаз-Гирей опустошил черкесские селения, увел пятигорских черкесов, т. е. кабардинцев, за Кубань и принудил их принять ислам. Однако в документальных источниках, где отразились сведения о многочисленных набегах, совершенных крымско-османскими войсками на Кабарду с сер. XVI до 70-х гг. XVIII в., не сообщается о насаждении мусульманства как о цели набегов. В «Черкесских преданиях» Хан-Гирей писал, что ислам укоренился «в Черкесской земле не влиянием военного мужества другого народа, но следствием... обстоятельств, которых должны мы искать в умственных его качествах».

Первыми ислам принимали представители черкесской знати, к-рая была связана с крымскими ханами родственными узами, институтом аталычества (обычай, в соответствии с к-рым дети знатных родителей передавались в семьи вассалов или слуг на воспитание), торговыми отношениями. К началу контактов с Москвой в сер. XVI в. аристократическая верхушка адыгов уже исповедовала ислам. Черкесские крестьяне в течение долгого времени сохраняли доислам. верования. Так же долго у правящей верхушки не было потребности в глубоком усвоении ислам. догматики и правовых норм. Все это в совокупности давало основание европ. авторам считать адыгов, в частности кабардинцев, непоследовательными мусульманами, которые во многом придерживались языческих верований, смешанных с христианством.

Усвоение мусульманства различными субэтническими группами адыгов растянулось на длительное время. Одними из первых приняли ислам кабардинцы. Тур. путешественник Эвлия Челеби, считавший Кабарду частью Крымского ханства, в 1666 г. писал: «В государстве Мухаммед Гирей хана весь народ Кабарды удостоился чести приобщиться к исламу». С XVII в. из Кабарды ислам начал распространяться среди осетин, балкарцев и карачаевцев. Мусульманство принимали первыми феодалы, у балкарцев - таубии. И. А. Гюльденштедт, путешествовавший по Кавказу в 1771-1773 гг., и Г. Ю. Клапрот, побывавший в Центр. Предкавказье в 1807 и 1808 гг., отмечали, что у балкарцев ислам по примеру черкесов приняли сначала дворяне (Адыги, балкарцы и карачаевцы. 1974. С. 207-208, 266). Первые письменные свидетельства проникновения ислама в балкарские ущелья датируются 1-й пол. XVIII в. (надпись в Хуламском ущелье, 1715 г., эпитафия в ауле Куннюм (Кюннюм), 1734-1735 гг.). Др. каналом распространения ислама среди балкарцев стало влияние мусульм. Дагестана: кумыкские князья (тарковские шамхалы) выдавали своих дочерей за дворян Чегемского и Балкарского обществ при условии принятия ислама. В нач. XVIII в. исламизация в Кабарде достигла значительных успехов. В 1708 г., перед сражением кабардинцев с крымцами (Канжальская битва), к хану Каплан-Гирею, потребовавшему от Кабарды дать 3 тыс. невольников, были отправлены посланцы, к-рые просили уменьшить дань, поскольку «большинство народа черкесского освящено благодатью ислама», и апеллировали при этом к «священному закону», т. е. шариату (цит. по: Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты в XVIII ст. Од., 1889. С. 10). По сведениям Клапрота, посетившего Кабарду в 1808 г., со времени Кючюк-Кайнарджийского мира Османская империя старалась при помощи посылаемого туда духовенства распространить ислам на Кавказе, в особенности среди черкесов.

В условиях начавшейся Кавказской войны резко изменилась политическая роль ислама. В кон. XVIII - нач. XIX в. он стал идеологическим оружием сопротивления кабардинцев рус. власти. Развернулось шариатское движение, к-рое возглавили в 90-х гг. XVIII в. кн. Адиль-Гирей Атажукин и первостепенный уорк (дворянин) эфенди Исхак Абуков; Ногмов писал, что именно они «ввели между кабардинским народом шариат» (Ногмов. 1994. С. 163-164). Шариат стал не только основой судопроизводства, но и средством преобразования традиц. жизни кабардинцев. Одним из результатов шариатского движения было учреждение в 1807 г. по разрешению российских властей духовных судов (мехкеме), заменивших существовавшие с 1793 г. родовые суды. В духовных судах разбирались тяжбы и мелкие преступления; серьезные уголовные дела (убийства, разбои, выступления против властей) решались в Моздокском верховном пограничном суде по российским законам. В принятом в 1807 г. «Народном условии» разрешалось «на будущее время всякое дело в народе решать по шариату, за исключением претензий князя с узденями, узденей с их крепостными» (Там же. С. 162). Шариатское движение в Кабарде усилило процесс исламизации балкарцев, повлияло на их правовую систему. Постановления, принятые кабардинцами по «Народному условию» в 1807 г., распространялись и на балкарцев.

В период «духовного правления» (1807-1822), когда в Кабарде действовали шариатские суды, ислам приобрел новое качество. Религия глубже проникла в народное сознание и одновременно политизировалась. Однако кабардинцы не стали ортодоксальными мусульманами, поскольку они восприняли ислам в наиболее либеральном его виде - в рамках ханафитского мазхаба, который допускал широкое применение норм обычного права. Благодаря этому обстоятельству у кабардинцев продолжал действовать адыгэ хабзэ (неписаный свод морально-правовых норм адыгов). Происходил процесс адаптации мусульм. права к традиц. национальным юридическим нормам (адат). В результате возник вариант права, который включал положения и шариата и адата. Видимо, этому способствовало и структурное сходство шариата с адыгэ хабзэ: и в той и в др. системе в нерасчлененном виде содержатся и правовые нормы, и нравственные принципы, и этикетные предписания.

После учреждения в 1822 г. Кабардинского временного суда (с 1858 Окружной суд, затем Горский словесный суд), что ознаменовало подчинение Кабарды России, юрисдикция шариата была значительно сужена. Согласно «Наставлению Временному суду» ген. Ермолова, в ведении духовного суда оставались «дела, до веры и совести касающиеся; дела по несогласию между мужем и женой; дела между родителями и детьми; вообще дела, не имеющие улик, ясных доказательств и письменных свидетельств» (Леонтович. 2002. С. 239). Стремясь ослабить антирус. и антихрист. настроения в Кабарде и пытаясь оградить местные знать и духовенство от влияния мусульм. гос-в, ген. Ермолов в 1822 г. предложил запретить поездки паломников в Мекку.

После 1822 г. во главе мусульм. иерархии в Кабарде и Балкарии стоял народный кадий (эфенди); ему подчинялись сельские эфенди и квартальные муллы, учителя медресе, к-рые проходили у него аттестацию, после чего старшина села представлял их на утверждение начальнику округа. Деятельность народного кадия находилась в центре внимания российских властей, особенно во время Кавказской войны. В апр. 1846 г. Шамиль, старшим наибом к-рого был кабард. землевладелец Магомет-Мирза Анзоров, предпринял поход в Кабарду, но не получил здесь широкой поддержки и был оттеснен. Кабард. кадий Умар Шеретлоков проявил «нерешительность и слабость характера», за что был сослан в Воронеж. Главнокомандующий отдельным Кавказским корпусом А. Ф. Орлов, ходатайствуя о возвращении Шеретлокова на Кавказ, в 1848 г. писал военному министру А. И. Чернышёву: «Не открыто никаких изменнических со стороны Шеретлука действий или преступных сношений с Шамилем» (цит. по: Карданов Ч. Э. Групповой портрет в Аушигере: Горы и судьбы. Нальчик, 1993. С. 193).

Внимание к деятельности народного эфенди было частью российской внутренней политики в ислам. регионах, в т. ч. в Кабарде и Балкарии, направленной на регламентацию религ. жизни мусульман. В 1851 г. начальник центра Кавказской линии ген.-майор Г. Р. Эристов обратился в Кабардинский временный суд с планом возведения в Кабарде каменных мечетей, для чего предлагалось осуществить сбор средств с мусульманского населения. Эристов предписывал «упорядочить деятельность сельских мулл, подчинив сию контролю со стороны народного эфендия» (ЦГА КБР. Ф. 23. Оп. 1. Д. 48. Т. 2. Л. 3-6 об., 22-23). С 60-х гг. XIX в. мусульм. духовенство являлось одной из частей российской адм. системы на Кавказе. Правительство призывало мусульман России соблюдать «все требования своей религии, строго выполняя ее догматы». Духовные лица должны были обеспечивать следование верующих установлениям ислама, поддерживать нравственность населения. Важной функцией духовенства являлось участие в заседаниях Кабардинского окружного суда и народных судов. Окружная администрация периодически созывала съезды эфенди. Так, в 1913 г. съезд эфенди Нальчикского окр. с участием народного кадия А. Шогенова выработал «правила для руководства сельских эфендиев и мулл». Однако, как отметил Д. Н. Прасолов, кабардинцы «стремились сохранить свой оригинальный религиозный уклад и, насколько это было возможно, автономность внутриобщинной духовной жизни» (Прасолов. 2001. С. 93-94), что выражалось в смешении доислам. обрядов с мусульманскими, в нетрадиционном толковании вероучительных вопросов и т. п.

К 1917 г. в Кабарде и Балкарии функционировало 157 мечетей, в Нальчикском окр. насчитывалось 205 сельских и квартальных эфенди. Начальное религ. образование давалось в каждом селе эфенди и муллами во время домашнего обучения, или в сельских религ. школах - медресе. В 1915 г. в Нальчикском окр. имелось 97 мусульм. школ, где обучалось 1354 юноши (ученики назывались сохстами).

После Февральской революции 1917 г. на повестке дня съезда горских народов Кавказа (май 1917, Владикавказ) наряду с вопросом об организации национального самоуправления стоял вопрос об «организации духовного самоуправления горцев-мусульман». После начала гражданской войны IV съезд народов Нальчикского окр. (авг. 1918) поручил комиссии из духовных лиц сообщить, «как смотрит шариат на вопрос о войне и мире», после чего принял решение сохранять нейтралитет. Однако дальнейшее развитие событий не позволило выполнить это решение, и на политическую арену вышли 2 противоборствующих военно-политических формирования, каждое из которых опиралось на ислам: созданная ротмистром З. Даутоковым-Серебряковым партия «Свободная Кабарда» и пробольшевистский революционно-шариатский отряд, сформированный Н. Катхановым. Ядром шариатского полка под командованием Катханова стала кавалерийская сотня, состоявшая в основном из учащихся и выпускников Баксанского ДУ и Нальчикской семинарии. V съезд народов Нальчикского окр. (сент. 1918) возложил чрезвычайно сложную задачу примирения и объединения мусульман округа на комиссию из духовных лиц, ставшую отделом Нальчикского окружного совета.

С сент. по нояб. 1918 г. на территории Кабарды и Балкарии шли боевые действия и власть переходила из рук в руки. 24 сент. 1918 г. в Нальчике к власти пришла группа сторонников Катханова - Военно-революционный шариатский совет, руководство в к-ром принадлежало преимущественно мусульм. духовенству. 7 окт. Даутоков-Серебряков занял Нальчик и восстановил здесь власть Нальчикского окружного и Кабардинского национального советов. В нояб. в Нальчик вступила 1-я ударная шариатская советская колонна, возникшая в результате объединения шариатского полка Катханова и частей 11-й Красной Армии. Пробольшевистский 6-й съезд народов Нальчикского окр. (дек. 1918), обсуждая вопрос о формировании органов власти на основах Конституции РСФСР, отмечал, что «мусульманам придется обращаться к шариату для разбора взаимоотношений между собой». Выступая на съезде, Катханов говорил: «Призываю мулл встать на защиту шариата, который нам дала советская власть» (Документы по истории борьбы за советскую власть. 1983. С. 227, 279). В составе исполкома Нальчикского окр. был образован шариатский отдел.

В политический альянс с исламом большевики вступили в период борьбы с Добровольческой армией Деникина, занявшей Кабарду в янв. 1919 г. Когда против идеи Деникина о «единой и неделимой» России выступил аварский шейх Узун-Хаджи, образовавший в Чечне шариатскую монархию - Северокавказское эмирство, большевики вошли в правительство эмирства (Х. Бесланеев, Катханов, Н. Гикало). Однако после поражения Деникина и восстановления советской власти в Нальчикском окр. в марте 1920 г. надежды сторонников сохранения шариата не оправдались. В апр. 1920 г. приказом Терского обл. ревкома во исполнение декрета СНК РСФСР «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» деятельность религ. орг-ций начала ограничиваться. Выступая в апр. 1921 г. на учредительном съезде советов Горской АССР, С. М. Киров заявил о сохранении шариатского судопроизводства, если оно не противоречит советским законам. В 1922 г. было принято решение о ликвидации шариатских судов. В сент. того же года Кабардино-Балкарский обком приступил к изъятию ценностей из мечетей и церквей. При этом представители власти на местах понимали, что утверждение нового строя в регионе возможно только в союзе с мусульм. лидерами (мусульманское духовенство имело высокий авторитет среди кабардинцев и балкарцев и определяло нормы общественного поведения). Задачу «найти немного общий язык с муллами и не наседать здорово на религию» (ЦДНИ КБР. Ф. 1. Оп. 1. Д. 14. Л. 57) сформулировал председатель Кабардино-Балкарского облисполкома Б. Калмыков. При этом предполагалось произвести замену «опороченных мулл» (радикальных противников власти) и использовать духовенство для агитации за власть.

В сфере образования антирелиг. меры становились все более жесткими. В окт. 1922 г. Кабардино-Балкарский обком принял постановление, в к-ром говорилось: «Считаясь с отделением церкви от государства и школы от церкви, преподавание мусульманского вероучения допустить где угодно, но не в школе, хотя бы и в неурочное от занятий время» (Там же. Д. 9. Л. 74). Выступая на 1-м объединенном съезде советов Кабардино-Балкарской автономной обл. (дек. 1922), Калмыков потребовал, чтобы дети «обучались не в арабских школах, которые не только бесполезны, но и вредны, а в наших, советских, школах» (Документы по истории борьбы за советскую власть. 1983. С. 729). К 1924 г. во мн. селах К.-Б. медресе были закрыты. В связи с переводом письменности с араб. шрифта на латинский (1924) снизилась потребность в изучении араб. языка и лит-ры. Согласно инструкции НКВД и Наркомпроса от 21 авг. 1925 г., мусульм. вероучение можно было преподавать только в мечетях с разрешения облисполкомов и только лицам, достигшим 14-летнего возраста. Количество мусульм. школ сокращалось, в 1926 г. в области насчитывалось 10 медресе с числом учащихся до 100 чел. и ок. 100 «низших арабских школ», в к-рых обучалось до 1 тыс. чел.

Социальная политика советской власти (коллективизация и раскулачивание) и давление на ислам были причинами неск. народных восстаний в К.-Б. в кон. 20-х - нач. 30-х гг. XX в. Первым было Баксанское восстание 1928 г., идеологией которого стал ислам. В офиц. документах баксанские события расценивались как «контрреволюционное шариатское выступление», организованное «мулльско-кулацко-княжеско-дворянским блоком». В 1928-1931 гг. волнениями были охвачены десятки кабард. и балкарских сел, во всех выступлениях надежды на экономическую и политическую свободу связывались с сохранением шариата. Подавление крестьянских выступлений сопровождалось массовыми репрессиями, были арестованы влиятельные представители мусульм. духовенства, репрессированы представители кабард. и балкарской интеллигенции, старики, умевшие читать Коран.

В дек. 1928 г. пленум обкома охарактеризовал мусульм. духовенство и мюридов (мюридизм - мистико-политическое направление в исламе, не получившее распространения в К.-Б.) как «наиболее реакционную часть» народа. В 1926 г. в К.-Б. при населении в 200 тыс. чел. насчитывалось до тысячи представителей мусульм. духовенства, 250 мюридов. В них руководство области видело «главную основу антисоветских, антипартийных сил» (ЦДНИ КБР. Ф. 2. Оп. 1. Д. 47. Л. 123). К кон. 1928 г. все религ. учебные заведения в К.-Б. были закрыты. Преследование религ. деятелей достигло пика в 1937 г., репрессиям подверглись практически все служители ислама. К началу Великой Отечественной войны в К.-Б. не осталось ни одной мечети. Агрессивная атеистическая политика властей привела к изменению характера религиозности кабардинцев и балкарцев: религия замкнулась в семейно-бытовой обрядности, в которой смешались исламские и национальные традиции.

В период оккупации К.-Б. нем. войсками были открыты мечети, возобновлены пятничное богослужение, религ. праздники. Была восстановлена должность кадия К.-Б., главой мусульм. духовенства республики стал Хаджи-Хозе Хотеков, к-рый в нояб. 1942 г. издал в Нальчике «Воззвание к мусульманским народам» с призывом к «газавату под знаменем ислама», к борьбе против «нечисти безбожия и безверия», против «гяур-большевиков».

В 1944-1946 гг. 10 мусульм. общин, возобновленных в республике в оккупационный период, были зарегистрированы. Также был зарегистрирован кадий Кабардинской АССР, к-рым стал мулла М. Хажбиев. Часть общин впосл. сняли с регистрации: в селах Псыгансу Урванского р-на (1946), Каменномостское и Алтуд (1950-1951), Баксанёнок (нач. 50-х гг.). До нач. 80-х гг. XX в. число зарегистрированных мусульм. общин колебалось в пределах 5-6. Мечети действовали в селах Каменномостское, В. Куркужин, Н. Куркужин, Кызбурун-2-й (ныне Исламей), Заюково, Шалушка. В обязанности уполномоченного Совета по делам религ. культов (СДРК; с 1965 Совет по делам религий) входило «выявить религиозные общины, действующие в явочном порядке… и принять соответствующие меры через местные органы власти к ликвидации их деятельности» (ЦГА КБР. Ф. Р-780. Оп. 1. № 11. Л. 35). Кадию Кабардинской АССР запрещались поездки в те районы республики, где не было зарегистрированных общин и мечетей. В такой ситуации богослужения в селах часто совершались под открытым небом, для молитвы приспосабливались кладбищенские постройки, где хранился инвентарь, верующие добивались временных регистрационных удостоверений для духовенства на период религ. праздников, на время поста (уразы) в Рамадан.

Наметившаяся в первые послевоенные годы нормализация отношений гос-ва с религ. орг-циями закончилась в кон. 40-х гг. С нач. 50-х гг. наблюдаются рост запретительных мер и усиление антирелиг. пропаганды. 25 апр. 1955 г. председателям районных советов депутатов трудящихся были направлены распоряжения председателя Совета министров Кабардинской АССР К. Тлостанова, в к-рых предписывалось не допускать «использования верующими бывших зданий мечетей и пустующих в настоящее время для совершения в них общественных намазов» (Там же. № 89. Л. 5-6), препятствовать совершению молитв на кладбищах или в домах колхозников. При этом в ежегодных информационных отчетах уполномоченного СДРК по Кабардино-Балкарской АССР отмечалось «отсутствие снижения религиозности среди населения». Более того, давление на верующих порой приводило к обратным результатам. Уполномоченный СДРК Л. Аисов указывал, что отказы местных органов власти в разрешении верующим проводить общественные намазы «разжигают религиозный фанатизм и создают нездоровые настроения у верующих советских граждан» (Там же. № 104. Л. 16). В 1950-1954 гг. на территории Урожайненского р-на действовали религ. группы «Тарикат» из женщин-кабардинок преклонного возраста; деятельность групп была окончательно пресечена в 1957 г. В связи с возвращением в регион балкарцев в 1957 г. встал вопрос о строительстве мечетей в балкарских поселениях. К уполномоченному СДРК по Кабардино-Балкарской АССР поступило ходатайство о постройке молитвенного дома на средства верующих в с. Советском (ныне Безенги), уполномоченный ответил отказом. В мае 1964 г. жители с. Кызбурун-1 (ныне Атажукино) обращались к Генеральному секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущёву с просьбой об открытии мечети и также получили отказ. В нояб. 1958 г. ЦК КПСС принял постановление «О мерах по прекращению паломничества к так называемым святым местам», в ходе реализации которого на территории республики была выявлена могила «святого шейха» в с. Баксанёнок. Хотя могила не пользовалась особым почитанием, уполномоченный потребовал не допускать туда паломников. В 1962 г. в К.-Б. имелось более 70 незарегистрированных мусульманских священнослужителей. Кроме того, в каждом населенном пункте жили старики, выполнявшие религ. обряды: похороны, чтение Корана на поминках, бракосочетание. Недостаток в зарегистрированных служителях культа признавал уполномоченный СДРК.

Действенным методом «разоблачения» ислама власти считали отказ представителей духовенства от сана и всячески добивались его. Зам. председателя КГБ при Совете министров Кабардино-Балкарской АССР К. Маршанов, возглавивший проверку деятельности духовенства на территории республики в 1963 г., в частности, предлагал: «Организовать выступление в печати, по радио и телевидению авторитетов мус. духовенства Губашиева (Докшукино), Чеченова (Гунделен) и др. с разоблачением религ. обычаев, наносящих вред колхозу и здоровью граждан» (ЦДНИ КБР. Ф. 1. Оп. 2. Д. 1699. Л. 27). Случаи отказа от сана предавались широкой огласке. В информационно-статистическом отчете уполномоченного СДРК за 1964 г. отмечалось, что в 7 селениях ок. 10 незарегистрированных служителей отказались от своих обязанностей.

К сер. 70-х гг. в К.-Б. имелось 5 зарегистрированных мусульм. объединений и столько же мулл. Были выявлены 10 незарегистрированных общин, 130 мусульм. «служителей культа», среди них 57 мулл, остальные - чтецы Корана, лица, занимавшиеся погребением умерших, среди к-рых было много женщин. Незарегистрированные группы верующих имелись в наиболее крупных населенных пунктах Чегемского, Баксанского, Зольского, Советского, Терского районов и в Нальчике. В 1981 г. в К.-Б. действовали 9 зарегистрированных мулл, 6 мечетей. Из 152 выявленных незарегистрированных «лиц, занимающихся требисполнением» решено было зарегистрировать 70 чел. на 118 населенных пунктов. В 1986 г. ЦК КПСС принял постановление «Об усилении борьбы с влиянием ислама», в рамках выполнения которого Кабардино-Балкарский обком разработал ряд мероприятий. В 1987 г. было решено ежегодно направлять научных работников республики в аспирантуру сектора религиеведения Ин-та этнографии АН СССР и в аспирантуру Ин-та научного атеизма Академии общественных наук при ЦК КПСС.

В кон. 80-х гг. XX в. в К.-Б., как и во всей стране, религ. жизнь активизировалась. В 1987 г. решением совета Духовного управления мусульман (ДУМ) Сев. Кавказа кадием Кабардино-Балкарской АССР был назначен Шафиг Пшихачев. 29 нояб. 1989 г. имамы республики объявили о создании независимого ДУМ К.-Б., к-рое Шафиг Пшихачев возглавил в сане муфтия. В авг. 1998 г. ДУМ К.-Б. стало соучредителем Координационного центра мусульман Сев. Кавказа.

ДУМ К.-Б. управляется муфтием и советом раис-имамов (раис-имамы (старшие имамы) координируют деятельность общин в районах республики). В 2007 г. муфтий Анас Пшихачев обозначил 3 основных направления деятельности ДУМ К.-Б.: взаимодействие с органами гос. власти и правоохранительными структурами, борьба с проявлениями религ. экстремизма, связь с представителями традиц. религий. В 1992 г. при ДУМ К.-Б. открылись курсы по подготовке имамов, преобразованные в 1994 г. в Кабардино-Балкарский ислам. ин-т. В 1999 г. ин-т перешел на 5-летнее обучение, однако в июле 2000 г. решением суда приостановил работу из-за отсутствия гос. лицензии. В 2003 г. учебное заведение было переименовано в Исламский ин-т при ДУМ К.-Б. и получило лицензию на образовательную деятельность, в июле 2007 г. преобразовано в Северо-Кавказский исламский ун-т им. имама Абу Ханифы, признанный гос-вом одним из 7 ведущих ислам. вузов России. В марте 2011 г. началось строительство Религиозно-образовательного центра, к-рый будет включать соборную мечеть и университетский комплекс. ДУМ К.-Б. выпускает небольшим тиражом газ. «Свет ислама» (Дин гъуазэ), организует передачи об исламе, к-рые транслируются на республиканских телеканалах и выходят в эфир радиостанций.

В 90-х гг. в К.-Б. активно создавались мусульм. общины. В 2004 г. ДУМ К.-Б., отвечая на недовольство молодых мусульман тем, что мечети и молитвенные дома открыты лишь во время пятничной молитвы, утвердило график работы мечетей, согласно к-рому имамы должны открывать их для ежедневной 5-кратной молитвы.

С нач. 2000-х гг. на территории К.-Б. действует вооруженное религ. экстремистское подполье. Выступая по республиканскому радио в авг. 2000 г., председатель ДУМ К.-Б. Шафиг Пшихачев говорил о наличии в республике «воинствующего ваххабизма». В последнее время участились убийства сотрудников правоохранительных и властных структур, взрывы и покушения на жизнь отдельных граждан, к-рые связывают с деятельностью религ. экстремистского подполья. Большой общественный резонанс получили убийства в дек. 2010 г. муфтия К.-Б. А. Пшихачева, ученого-этнографа А. Ципинова. Борьба с религ. экстремизмом в К.-Б. осуществляется путем жесткого регламентирования работы мечетей в «зоне риска», закрытия учебных заведений, где ведется пропаганда экстремизма и террора, изъятия и запрещения экстремистской лит-ры. Для предотвращения терактов и розыска членов подполья в К.-Б. неоднократно объявлялся режим контртеррористической операции.

в К.-Б. исповедуют в первую очередь горские евреи (самоназвание - джури или джухури), которые живут также в Дагестане и Азербайджане. История иудейской общины в К.-Б. началась в 1825 г., когда 2 горских еврея из Дагестана поселились близ крепости Нальчик. В 1846-1848 гг. в Нальчике осело более 200 евреев из Дагестана, скрывавшихся в Приэльбрусье от преследований войск Шамиля. В 1868 г. в Нальчике были построены синагога и религ. школа. К 1917 г. в городе насчитывалось более 1300 евреев, действовали 2 синагоги и 3 хедера. В 1925 г. Горскоеврейский пос. (неофиц. название - Еврейская Колонка) в предместье Нальчика был выделен в особый адм. район в составе Нальчикского окр. с названием Горскоеврейская автономная колония. В 1938 г. автономный район был ликвидирован, Горскоеврейский пос. включен в черту Нальчика. В 1940 г. синагога была закрыта. К началу Великой Отечественной войны в Нальчике проживало более 3 тыс. горских евреев, исповедовавших иудаизм.

Во время нем. оккупации местный раввин уничтожил все культовые предметы нальчикской синагоги. Руководители Горскоеврейского пос. в Нальчике образовали национальный совет татов и в дек. 1942 г. сумели убедить оккупационные власти и прибывших в Нальчик нем. экспертов по расовым вопросам в том, что они являются не евреями, а татами, одним из горских народов Кавказа, благодаря чему нальчикским евреям удалось избежать массового уничтожения. В тот же период в окрестностях Нальчика немцы расстреляли ок. 600 евреев-ашкенази, пытавшихся найти убежище у горских евреев.

В апр. 1944 г. иудейская община в Нальчике официально возобновила свою деятельность, получила регистрацию в февр. 1945 г. В 1993 г. была построена 3-этажная синагога в Нальчике, община которой впосл. присоединилась к направлению в хасидизме Хабад.

в К.-Б. представлены группами об-ва «Сознания Кришны», об-вом «Бахаи», Международным об-вом Рериха и близким к ним об-вом «Урусвати». В Нальчике до недавнего времени нелегально существовали общины неопятидесятнического толка «Возрождение» и «Любовь Иисуса», продолжавшие деятельность, несмотря на то что в 2009-2010 гг. по решениям судов они должны были быть ликвидированы.

В нач. XX в. в регионе были отмечены неск. религ. движений, ныне в К.-Б. не существующих. Были зафиксированы общины хлыстов (в с. Ново-Кременчугском, в ст-цах Прохладной и Солдатской), группа толстовцев (основана в 1888 в урочище Лескен) (см. Толстовство), общины старообрядцев (см. Старообрядчество), иоаннитов (обе в Нальчике), а также субботников (община существовала с 1903 в Нальчике).

Алтарная часть ц. Хустос в В. Чегеме Основная проблема изучения христ. памятников совр. К.-Б. состоит в том, что почти все эти сооружения либо полностью разрушены, либо сильно повреждены, и судить о них можно лишь по поверхностным описаниям XVIII-XIX вв. Имеющиеся сведения о нек-рых из этих построек настолько противоречивы, что относить данные сооружения к к.-л. архитектурному типу невозможно, нет также полной уверенности в том, что они действительно являлись храмами.

Начиная с XVIII в. почти все путешественники связывали древние постройки К.-Б. с христианством. В действительности многие считаются таковыми лишь в местной фольклорной традиции (напр., «папасово жилье» и «греческая лестница» в В. Чегеме (Эльтюбю)). Собственно в Кабарде (в Нальчике и его окрестностях) о существовании христ. построек известно из весьма беглых описаний, сделанных неспециалистами в XIX в.: эти «храмы и часовни» не сохранились и правильность их атрибуции проверить невозможно (Чеченов. 1969. С. 85-87. № 313, 314, 320). В основном памятники христ. культуры сконцентрированы в горной части республики, т. е. на территории Балкарии. Очевидно, у кабардинцев храмов не имелось (как вообще капитальных построек), что связано с подвижным (полукочевым) образом жизни адыго-черкесов (в позднее время это объяснялось якобы неписаным правилом, согласно к-рому нельзя молиться в рукотворных сооружениях).

План ц. Хустос в В. Чегеме. Обмер М. В. Му-жухоева. 1980 г.Первые здания из камня, возведенные приглашенными мастерами по заказу кабардинцев не ранее кон. XVII в.,- мусульм. погребальные постройки (Нагоев. 2000. С. 75-76). Они отличаются более высоким качеством обработки камня по сравнению с горскими аналогами. В рус. документах XVIII в. имеются указания на существование в кабард. деревнях «благочестивых церквей», к-рые «токмо оставленные, пусты» (Кабардино-рус. отношения в XVI-XVIII вв. Нальчик, 2007. Т. 2. С. 90, 103). Однако, вероятно, речь шла о горной Балкарии (конкретно о В. Чегеме; Батчаев. 2006. С. 235. Табл. XXIV). Возможно также, что имелись в виду храмы, построенные в Кабарде до прихода туда адыгов (напр., на городище Татартуп (В. Джулат), отождествляемом с прилегающим к границам К.-Б. средневек. г. Дедяковом).

На территории совр. К.-Б. в разное время отмечали наличие церквей и «часовен» (видимо, названы так из-за небольших размеров), напоминающих «пирамидальными» формами склепы-мавзолеи XVII-XVIII вв. У нек-рых сооружений этой группы («часовен» близ Нальчика) «стены с наружной стороны были украшены крестами, высеченными в камне, а внутри живописью, от которой остались неясные следы» (Сведения об археол. исследованиях. 1910. С. 144; Фиркович. 1857. С. 392), что позволяет допустить сакральное назначение этих построек. В кон. XIX в. в Балкарии, в долине р. Кестанты, В. Я. Тепцов видел «развалины шестиугольной, внутри круглой древней церкви». Судя по описанию, эта постройка была крупнее обычных погребальных сооружений, поскольку мавзолеи некрополя Фардык указанный автор назвал уже не церквами, а часовнями (Тепцов В. Я. По истокам Кубани и Терека // Сб. мат-лов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1892. Вып. 14. С. 148, 161).

Сведения о христ. памятниках на территории Балкарии обобщены и проанализированы В. А. Кузнецовым (Кузнецов. 1977. С. 121-129). Из 8 рассмотренных им построек относительно хорошо сохранились только Ишканты и Курноят. До недавнего времени существовала стена памятника в Кашхатау (известна по фотографиям). Доступны для осмотра руины церкви Хустос на Верхнечегемском городище (недалеко от некрополя Фардык). Об остатках др. отмеченных исследователем храмов можно судить лишь по кратким описаниям либо по бесформенным руинам.

План церкви в Чегемском ущелье. XI–XII вв. Рисунок А. Фирковича (РНБ. ОР. Ф. 946. Оп. 1. Д. 80. Л. 31 об.)Из точно атрибутируемых христ. церквей на территории совр. К.-Б. известны исключительно однонефные зальные храмы 3 типов: с выраженной снаружи полукруглой апсидой, с не выраженной снаружи полукруглой апсидой и с прямоугольной внутри и снаружи алтарной частью. Зальные храмы с выраженной снаружи полукруглой апсидой встречаются на территории горной части К.-Б. (В. и Н. Чегем, Актопрак), но значительно реже, чем в соседней Карачаево-Черкесии. Все эти памятники находятся в руинированном состоянии и изучены плохо.

Здания зальных храмов с не выраженной снаружи полукруглой апсидой не сохранились. В дневнике А. Фирковича имеется рисунок плана и фасадов находившегося в Чегемском ущелье храма с «вписанной» апсидой и с полукруглым тимпаном над входом с изображением креста (РНБ. Ф. 946. Оп. 1. Д. 80. Л. 31 об.- 32; Д. 318. Л. 35). Предположительно эту постройку - свидетельство древних связей Балкарии с Закавказьем - можно отнести к XI-XII вв. (cр.: Иессен. 1941. С. 31).

Церковь в В. Чегеме. Рисунок А. Фирковича (РНБ. ОР. Ф. 946. Оп. 1. Д. 80. Л. 33)Тип зального храма с прямоугольной внутри и снаружи алтарной частью, распространенный в горной части Сев. Осетии и Ингушетии, известен также на территории Балкарии. Постройки данного типа представляют собой особое художественное явление - самобытную горскую традицию, развивавшуюся в изолированных условиях. Из всех храмов Сев. Кавказа в них в наименьшей степени ощущается связь с классической визант. архитектурой. Особенностью таких памятников является отсутствие в них клинчатых, распорных арок и сводов. Судя по сохранившимся примерам, эти храмы перекрывались деревянными стропилами либо ложными сводами. К этому же типу следует отнести церковь Хустос; в 1959 г. ее частично обследовала Е. П. Алексеева (Алексеева. 1961. С. 202-203), в 1981 г. церковь внутри полностью расчистил М. Б. Мужухоев, к-рый ошибся в определении мн. деталей сооружения (Мужухоев М. Б. Отчет о результатах полевых изысканий за 1981 г. // ИА РАН. Науч. арх. Р1/8388; 8388а. Л. 16-19. Табл. 67-78; Он же. 1983. С. 126).

План постройки (в частности, присутствие алтарной преграды, которая, судя по значительной толщине, могла представлять собой высокий простенок) дает основание предполагать, что церковь Хустос близка к церквам «дигорской» группы в Сев. Осетии, датируемым кон. XV в. (Саттай-Обау, Авд-Дзуар, храм в Фараскатта). Несколько более развитая система литургических устройств по сравнению с системой дигорских храмов в сочетании с достаточно широким алтарем и низким дверным порогом (что свидетельствует о наличии тут относительно большого входного проема, а не лаза) указывает на более раннюю датировку памятника. К такому же типу относят балкарскую церковь на р. Кестанты, известную по материалам Д. А. Вырубова и по фотографии нач. XX в. (Лавров Л. И. Альбом и макеты Д. А. Вырубова по этнографии и археологии Кабардино-Балкарии // Материальная культура и хозяйство народов Кавказа, Ср. Азии и Казахстана. Л., 1978. С. 83. Рис. 15). Церковь интересна декором на алтарном фасаде в виде 2 крестов, вырезанных на каменных плитах.

Из отмеченных Кузнецовым христианских храмов К.-Б., видимо, следует исключить «Курноятскую часовню» и Шканты (Ишканты, также «кешене Акуловых»). Постройки перекрыты ложным сводом и силуэтом напоминают храмы-святилища соседних Осетии и Ингушетии. Назначение постройки в Кашхатау также неясно: хотя она сходна со склепами-мавзолеями, сохранившийся в стене проем выглядит несколько крупнее лаза; о наличии здесь погребений ничего не известно.

Роспись ц. Тотур в Хуламском ущелье Рисунок В. И. Долбежева. 1893 г.Некоторые балкарские церкви имели погребальные функции. Грунтовое захоронение отмечено в алтаре церкви сел. Актопрак в Чегемском ущелье (Чеченов. 1969. С. 84. № 306). «Склеп или погреб, в котором вход сделан с восточной стороны» отмечен под церковью, виденной Фирковичем в балкарском В. Чегеме (аул Искильты; Фиркович. 1857. С. 397); вероятно, это помещение первоначально было предназначено для погребений (в XIX в. здесь хранились «книги и церковная утварь»). Исследователь отметил в указанном храме рельеф «с левой стороны двери, обращенной к западу... вроде бараньей головы, высеченной из камня» (Там же). В дневнике Фирковича имеется рисунок фасада: он завершается треугольным щипцом и имеет оконный проем; в тимпане над дверью изображен крест. Аналогичные резные изображения на фасадах храмов известны в груз. памятниках, в частности, в Сванетии, связанной с Балкарией перевалами. Описанный Фирковичем храм Кузнецов отождествил с ц. Байрым (Св. Марии) близ с. Былым, где в 1959 г. под алтарной частью был обнаружен и исследован склеп, перекрытый, согласно описанию Кузнецова, «двускатным» сводом (т. е., видимо, ложным), «высотой до верхней точки свода 2,0 м» (Кузнецов. 1977. С. 125). Это помещение имеет вход-лаз высотой 85 см (что немногим больше «обычных» лазов в горских погребальных постройках). Форма храма (прежде всего апсиды) неясна. Атрибуция свода как ложного, характерного прежде всего для храмов с прямоугольной вост. частью, позволяет отнести ц. Байрым к XIII-XV вв.

Роспись церкви в ауле Безенги. Рисунок А. Фирковича (РНБ. ОР. Ф. 946. Оп. 1. Д. 80. Л. 36 об.)Можно предположить, что в балкарских ущельях существовали некрупные святилища в виде простых 4-угольных построек с плоскими земляными кровлями. К ним предположительно следует отнести церковь в В. Чегеме, описанную П. Г. Акритасом (Акритас. 1959. С. 211-212) и вошедшую в обзор Кузнецова (Кузнецов. 1977. С. 123): ее назначение как религ. сооружения подтверждает наличие престола и жертвенника.

Вероятно, в Балкарии были и святилища с 2-скатным сланцевым покрытием на деревянных стропилах, известные в большом количестве в Осетии и Ингушетии. Такие сооружения следует относить к позднему времени.

В Черекском ущелье в бывш. с. Кюннюм сохранился образец оборонительного сооружения - башня Абаевых, построенная, возможно, не ранее 2-й пол.- кон. XVII в. местной влиятельной фамилией. На 3 ее фасадах под машикулями имеются изображения простых 4-конечных крестов, свидетельствующие о принадлежности к христианству высшего балкарского сословия в этот период. Подобные башни, более характерные для Чечни, Ингушетии и Осетии, возводились на территории совр. К.-Б. вплоть до нач. XIX в. Они являлись частью усадьбы.

Росписи в церквах горной Балкарии и Кабарды известны лишь по описаниям. В 1743 г. кизлярский дворянин А. Тузов отметил в Чегеме 2 опустевшие христ. церкви и остатки каменных часовен с «иконным писанием на стенах» (также обнаружил там книги и священнические одежды) (Мат-лы по истории Осетии. 1933. С. 35; Лавров Л. И. Карачай и Балкария до 30-х гг. XIX в. // Он же. Избранные труды по культуре абазин, адыгов, карачаевцев, балкарцев. Нальчик, 2009. С. 408). В 1834 г. И. В. Шаховской видел в Чегеме и Безенги каменные церкви (он сравнивал их с храмами Сванетии и предположительно относил к XII в.), «на стенах которых еще заметны были рисунки священного писания» (Шаховской И. В. Воспоминание о Кавказе // Военный сб. СПб., 1876. Т. 111. № 10. С. 456; Он же. Путешествие в Сванетию и Кабарду // Рус. авторы XIX в. о народах Центр. и Сев.-Зап. Кавказа. Нальчик, 2001. Т. 1. С. 173). О маленькой церкви в ауле Безенги, на стенах которой изображены «альфреско 11 угодников Божьих и видны полуистертые грузинские надписи», упоминал Фиркович (Фиркович. 1857. С. 66). На сев. наружной стене церкви исследователь отметил изображение св. Георгия на коне; аналогичные изображения известны в В. Сванетии. В дневнике Фирковича есть зарисовки неск. изображений из церкви в Безенги (РНБ. Ф. 946. Оп. 1. Д. 80. Л. 34 об.- 36). Кроме упоминания образа св. всадника на фасаде исследователь пишет еще о 5 фигурах в интерьере памятника (5-фигурный Деисус?): о фронтальном образе Спасителя с крещатым нимбом; о 2 фигурах в молении, очевидно Богородице и св. Иоанне Предтече; о 2 фигурах святых (?) - одной в шлеме (если Фиркович правильно определил эту деталь), возможно воина-мученика, другой - в длинном орнаментированном платье.

В 1893 г. В. И. Долбежев зарисовал остатки фресок церкви в с. Тотур в Хуламо-Безенгийском ущелье (Иессен. 1941. С. 32. Рис. 9; Кузнецов. 1977. С. 127. Рис. 23. 2-5). C большой долей вероятности можно предположить, что часть из них относилась к ктиторской композиции. Фреска из неназванного храма в Балкарии известна по альбому Вырубова 1902 г. Здесь представлены фигуры в 3/4-ном развороте, с молитвенным жестом рук, напоминающие ктиторов в Нузальской часовне в Сев. Осетии. Основываясь на сходстве ряда изображений на копиях Фирковича, Долбежева и Вырубова, можно предположить, что все исследователи зарисовали фрески одного храма.

Датировка росписей в балкарских храмах неясна. О ее качестве по рисункам исследователей судить сложно. Фиркович указывал, что росписи сделаны «весьма грубо» (Фиркович. 1857. С. 66), что соответствует представленным в его дневнике рисункам. Сходно выглядят зарисовки балкарских фресок в материалах Долбежева и Вырубова, так что «варварский» характер этой живописи очевиден. Вполне вероятно, что фрески Балкарии, аналогично декорации Нузала и Сентинского храма в Карачаево-Черкесии, в условиях крайнего дефицита материалов были выполнены самыми доступными пигментами. Долбежев указывает, что в церкви с. Тотур роспись сделана черной и красной красками по белому фону.

Следы живописной декорации отмечены в XIX в. в «небольших часовнях в 12 верстах от Нальчика» (в предгорной зоне, в XVIII-XIX вв. заселенной кабардинцами). О самих постройках, приписывавшихся грекам, известны лишь общие сведения, в частности, что они «имели пирамидальную форму». Эти «часовни» были разрушены еще в XIX в., и о росписях в них (от к-рых уже тогда оставались «незначительные следы») данных нет (Сведения об археол. исследованиях. 1910. С. 144). Эти сооружения и их живопись можно ориентировочно отнести к концу развитого средневековья или к позднему его периоду.

В XVIII - нач. XIX в. в с. Атажукино на р. Баксан и в В. Чегеме сохранялись греч. богослужебные книги. О греч. рукописях в Баксане, являвшихся собственностью узденя Исмаила Шогенова, упоминают Ш. Ногмов и Фиркович (Ногмов Ш. Б. История адыгейского народа, сост. по преданиям кабардинцев. Нальчик, 1994. С. 55, 78; Фиркович. 1857. С. 393-394). По свидетельству последнего, они содержали «дневные и праздничные службы и Евангелие… списаны дурным почерком, по уверению Шогенова, его дедом с книги, писанной на коже». В 1743 г. в Чегеме Тузов видел рукописи, а также «дьяконский оларь кутяной ветхой». Он свидетельствовал, что к этим реликвиям чегемцы «кроме христиан… никого, а паче мухаммедиан, отнюдь не допускают», считая, «что все их чегемское благополучие в скоте и в хлебе в тех книгах состоит» (Мат-лы по истории Осетии. 1933. С. 35). В 1793-1794 гг. о хранившихся в Чегеме церковных книгах на греч. языке писал акад. П. С. Паллас, к-рый привез листы с текстом Евангелия (Паллас П. С. Заметки о путешествии в южные наместничества Российского гос-ва в 1793 и 1794 гг. // Сев. Кавказ в европ. лит-ре XIII-XVIII вв. Нальчик, 2006. С. 356). Фиркович, посетивший Кавказ в 1848-1849 гг., рассказывал об уничтожении «дагестанским эфенди» хранившихся в церквах Чегемского ущелья богослужебных книг (Фиркович. 1857. С. 397-398). Вместе с тем, как пишут Нарышкины, некие «старинные книги и вещи» были взяты из Чегема кн. Эристовым (Отчет гг. Нарышкиных, совершивших путешествие на Кавказ (Сванетию) с археологической целью в 1867 г. // ИИАО. 1877. Т. 8. Вып. 4. С. 349). Очевидно, во всех этих случаях речь идет об одних и тех же памятниках. Г. Ю. Клапрот, видевший в нач. XIX в. отдельные листы из книг, происходивших из Чегема, определил их как греческие и отнес к кон. XV в. (он отметил много ошибок переписчика) (Там же). Листы, вероятно, могли попасть в Чегем с территории Б. Кабарды, где греч. надписи сохранялись до XVI-XVII вв.

Кресты из с. Жанхотеко. XIV — нач. XV в.Известны надписи на монументах, в т. ч. надгробных, часто украшенных изображениями крестов, о которых в 1743 г. сообщал еще Тузов. Рисунки неск. таких плит привел в 1787 г. в своем исследовании И. А. Гюльденштедт. Их рассматривают в одном ряду с поздними (XVI-XVII вв.) памятниками с «варваризированными» греч. надписями, найденными на территории расселения кабардинцев вне совр. адм. границ К.-Б. (Эльхотово, Кантышево, р. Этока) (Иессен. 1941. С. 33-34). Эти данные являются свидетельством того, что в Кабарде, население к-рой в средние века не имело национальной письменности, в качестве офиц. языка небольшая группа образованных представителей элиты использовала греческий, утраченный в связи с исламизацией Сев. Кавказа.

В К.-Б. различные авторы неоднократно отмечали простые изображения крестов без надписей. Так, в XIX в. о могильных памятниках с крестами писали Фиркович, В. Ф. Миллер и Нарышкины. В ХХ в. в сел. Хулам был раскопан каменный ящик, на перекрывающей плите которого находилось вырезанное изображение креста. Из-за отсутствия инвентаря точная датировка этого погребения представляется невозможной. Археолог И. М. Чеченов отметил, что большинство каменных ящиков К.-Б. и Карачаево-Черкесии, содержащих явные следы христианизации этого региона, относятся к домонг. периоду (Чеченов. 1987. С. 123-125, 165. Рис. 35. 9-11). Чеченов также опубликовал отличающиеся оригинальностью туфовые кресты, найденные у с. Жанхотеко (неск. десятков как целых крестов, так и их обломков). Исследователь датировал эти кресты XIV - нач. XV в. и считал, что они были сделаны на территории, где проживало этнически смешанное население в результате ассимиляции горцев с переселившимися сюда предкавказскими племенами (Там же).

На территории К.-Б. находили предметы мелкой пластики: неск. железных крестов и медных крестов-энколпионов, датируемых не позднее XIV в.; некоторые из них считаются происходящими с территории Руси.